«Москва и жидовство это самые большие враги Украины ... Поэтому стою на позиции уничтожения жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов истребления жидовства, исключая их ассимиляцию ... На этом негласном пункте настаиваю как Шеф Украинского Правительства» (с) Ярослав Стецько (ЦДАВОВУ, ф. 3833, оп. 3, спр. 7, лл. 1-6 укр.)
Вчера президент Израиля выступая в Верховной Раде прямо заявил, что украинские коллаборационисты несут прямую ответственность за убийство евреев в Бабьем Яру.
«Около 1,5 миллиона евреев было убито на территории современной Украины во время Второй мировой войны в Бабьем Яру и многих других местах. Их расстреливали в лесах, возле оврагов и рвов, сталкивали в братские могилы. Многие пособники преступления были украинцами»
Разумеется, это сразу вызвало истерику у свидомых и президента Изралия сразу начали обвинять в искажении фактов, в незнании истории и т.д. и т.п.
"К сожалению, президент Израиля в своем выступлении в украинском парламенте повторил советский миф об участии ОУН в Холокосте. Почтение памяти жертв Бабьего Яра было бы более искренним без использования мифов тех, кто стирал воспоминания о них" (с) Вятрович
"Выступление Ривлина унижает украинцев, поэтому я призываю президента Израиля извиниться перед нашим государством и нашим народом" (c) Ляшко
«То, что сделал президент Государства Израиль, можно трактовать однозначно — плевок в душу украинцам. Перед ним ни один из участников слушаний такого себе не позволял» (с) Червак (руководитель ОУН)
Хотя тут далеко ходить не надо, ведь помимо показаний выживших жертв или лиц наблюдавших за массовыми убийствами, сохранились и показания тех, кто принимал участие в совершаемых злодеяниях и хорошо запомнил участие украинских пособников нацизма в организации массовых убийств.
Из свидетельских показаний 27.8.1959 г. бывшего шофера в зондеркоманде 4а Фрица Хёфера
Однажды я получил задание поехать на своем грузовике за город. При мне в качестве провожатого был украинец. Было это где-то около 10 часов. По дороге мы обогнали евреев, шедших колонной с поклажей в том же направлении. Там были целые семьи. Чем дальше мы отъезжали от города, тем многолюдней становились колонны. На большом открытом поле лежали груды одежды. Они были целью моей поездки. Путь туда мне указал украинец. После остановки близ куч одежды, грузовик сразу же был загружен одеждой. Это сделали находившиеся там украинцы. На этом месте я видел, что прибывавших евреев – мужчин, женщин и детей – принимали украинцы. Они направлялись в различные места, где они по очереди должны были складывать сначала свой багаж, пальто, обувь, верхнюю одежду и также нижнее белье. В определенном месте они должны были также складывать свои драгоценности. Для каждого вида одежды была образована особая куча. Все это происходило очень быстро, и если кто-нибудь задерживался, украинцы подгоняли его пинками и ударами. Я думаю, что не проходило и минуты с момента, когда человек снимал пальто, до того, как он уже стоял совершенно голый. Не делалось никакого различия между мужчинами, женщинами и детьми. У подходивших евреев было достаточно возможностей, видя это раздевание, повернуть обратно. Еще сегодня я удивляюсь, что этого ни разу не случилось.Раздетых евреев направляли в овраг, примерно 150 метров длиной,
30 метров шириной и добрых 15 метров глубиной. В этот овраг вело 2 или 3 узких прохода, по которым спускались евреи. Когда они подходили к краю оврага, чиновники охранной полиции хватали их и укладывали на трупы уже находившихся там расстрелянных евреев. Это
происходило очень быстро. Трупы были уложены слоями. Как только еврей ложился, подходил стрелок из охранной полиции с автоматом и стрелял лежащему человеку в затылок. Евреи, спускавшиеся в овраг, были настолько испуганы этой страшной картиной, что становились
совершенно безвольными. Случалось даже, что они сами укладывались в свой ряд и ждали выстрела. Расстрел производили только два стрелка. Один стрелок действовал в одном конце оврага, другой – в другом. Я видел, как они, стоя на уже уложенных телах, стреляют в них – в одного за другим. Как только еврей от выстрела был мертв, стрелок шел по телам убитых к следующим евреям, которые успели лечь за это время, и расстреливал их. Это был конвейер, не различавший мужчин, женщин и детей.
Детей оставляли с матерями и расстреливали вместе с ними. Я наблюдал за всем этим недолго. Подойдя к яме, я настолько испугался того, что увидел, что не мог долго туда смотреть. В яме я увидел уже 3 ряда трупов, уложенных на протяжении примерно 60 метров. Сколько
слоев лежало один на другом, я разглядеть не мог. Вид дергающихся в конвульсиях, залитых кровью тел просто не укладывался в сознании, поэтому детали до меня не дошли. Кроме двух стрелков, у каждого прохода в овраге находился один «укладчик» – это был полицейский, который так укладывал жертву на трупы, что проходившему мимо стрелку оставалось только сделать выстрел.
Когда жертвы сходили в овраг и в последнее мгновение видели эту страшную картину, они испускали крик ужаса. Но их тут же хватали «укладчики» и присоединяли к остальным. Шедшие следом за ними не могли видеть этой ужасной картины, ибо ее заслонял угол оврага.
Во время раздевания отдельных лиц большинство сопротивлялось, и возникало много крика. Украинцы не обращали на него никакого внимания. Они продолжали в спешке гнать людей через проходы в овраг. С места, где происходило раздевание, овраг не был виден, так как он находился на расстоянии примерно 150 метров от первой груды одежды. Кроме того, дул сильный ветер, и было очень холодно. Выстрелов в овраге не было слышно. Из этого я сделал вывод, что евреи не знали заранее, что в действительности происходит. Я и сегодня удивляюсь, что со стороны евреев ничего не было предпринято против этой акции. Из города прибывали все новые массы, и они, по-видимому, ничего не подозревали, полагая, что их просто переселяют.
* * *
Из показаний 25.6.1960 г. бывшего обершарфюрера СС и шофера в зондеркоманде 4а Виктора Трилла
Я уже точно не помню, когда я прибыл с машинами в Киев. Было уже довольно холодно, я считаю, что уже был октябрь. Однако точно не припоминаю. Я передал поломанные машины ответственному за матчасть (Schіrrmeіster) команды, который остался в Киеве. Он
распорядился о ремонте. Я в течение этого времени ничем не занимался. Возможно, на другой день после того как я передал автомашины, Блобель вызвал к себе нас, трех водителей. Я уже не припоминаю имена других водителей. Итак, мы явились к Блобелю. В своем кабинете Блобель проинформировал нас, что состоится большая акция, в которой мы должны принять участие, так как мы в то время ничем не были заняты. Он нам подробно объяснил, что речь идет о казни большого количества евреев, которые должны быть расстреляны, так как это асоциальные элементы, бесполезные и нежелательные для Германии элементы. Кроме того он прибавил, что речь идет о психически больных и бесполезных едоках. На другой день рано утром, когда все еще было в тумане, я поехал на грузовике из города вместе с одной командой. Мы не получили особого снаряжения или оружия. Когда я говорю команда, то речь идет о 25–30 членах ЕК 4а. Кроме грузовика поехали еще несколько легковых машин, в которых находились офицеры. За городом мы приехали на холмистую или покрытую лощинами местность. Выйдя из грузовика, все члены команды, которые были назначены непосредственно для казни, т.е. стрелками, получили автоматы и необходимые боеприпасы. Что касается автоматов, то это были автоматы типа «Шмайсер 42» австрийского производства с боковым магазином. Я полагаю, что в каждом магазине было 32 патрона. Каждый из стрелков получил по пять полных магазинов. Сразу, как только мы слезли из грузовика, в нос ударил запах разлагающихся тел. Это особенно коснулось нас трех вновь назначенных водителей. Другие члены команды были, очевидно, в курсе, так как они начали смеяться, увидев нашу реакцию, и сказали, что теперь мы увидим все вблизи. Затем нас повели к лощине, которая была около 20 метров глубиной и подошва которой была шириной 15–20 метров. Было невозможно определить длину этой лощины, так как она имела разные изгибы. Эта лощина была частично заполнена трупами, которые были присыпаны известью. Собственно дна лощины уже нельзя было увидеть, поэтому я не могу точно сказать, какой была глубина лощины
и сколько тел там уже находилось. Некоторые из тел, которые там лежали, были в нижнем белье. Во всяком случае, трупы были без обуви. Зрелище было отвратительным и ужасным. Экзекуционная команда численностью 11–12 человек должна была соскользнуть по склону к
трупам, идти было невозможно. Когда мы достигли низа, то не было места, где стоять, то есть не было места, чтобы стоять на земле. Мы были вынуждены стоять на лежащих там трупах.
Жертв приводили или они сами приходили из боковых оврагов или лощин, которые соединялись с той, где мы находились. Жертвы также должны были идти по трупам. Без особого требования они ложились и клали обе руки на затылок, они ложились лицом к земле. Это были еврейские женщины и мужчины разного возраста. Мужчин было большинство. Я уже не припоминаю, были ли там дети. Казнь происходила следующим образом: команда стояла поперек лощины в линию с боковым промежутком в 2 метра. Жертвы должны были проходить между стрелками до конца лощины. С другой стороны лощина была открыта, но ее не было видно из-за поворота, который там находился. Жертвы ложились одна рядом с другой на трупы, головой к закрытой стороне лощины. Стрелки подходили и стреляли сразу, без особого приказа, в затылок жертвам. Нам это объяснили заранее. Принимая во внимание тип автомата, который мы использовали, стрелять одиночными выстрелами было невозможно. Поэтому в каждую жертву практически производилось несколько выстрелов, что вызывало их мгновенную смерть. Эти жертвы имели лишь нижнее белье, верхнюю одежду и обувь с них снимали раньше, что я позднее сам видел. В зависимости от того, сколько в боковых рвах раздевалось евреев, они приходили на место расстрела мелкими или большими группами. Количество прибывавших колебалось от 2, 3 до 15 лиц. Овраг был заполнен несколькими так называемыми пластами по направлению к открытой его части. Я оставался в овраге приблизительно около 1 часа и за это время нами, десятью стрелками, были расстреляны сотни евреев. Во время совершения расстрела Блобель был наверху на краю оврага со своими офицерами и наблюдал. Он постоянно что-то замечал и регулярно кричал в низ оврага. Вполне возможно, что расстрел, по его мнению, происходил не очень быстро. Я уже не припоминаю в деталях, что он кричал. Как я уже сказал, примерно через час свисток известил нас, что идет смена. Мы поднялись по склону наверх, где уже была наготове сменная команда. Они также были вооружены автоматами и отправились вниз, где расстрел происходил так же, как при нас. Я должен еще добавить, что во время расстрела 2–3 человека внизу в лощине непрерывно заряжали магазины и передавали их стрелкам. На вопрос, сколько магазинов я опорожнил, я должен сказать, что уже точно не знаю. Относительно криков Блобеля и других офицеров СС, я считаю, что в первую очередь они были адресованы команде, которая снаряжала магазины. Действительно, они не успевали, и мы часто оставались без боеприпасов. После этого расстрела меня освободили на три или четыре часа. За это время нам давали выпить (я
думаю, ром). Каждый стрелок получил примерно 1/4 литра спиртного. Его было достаточно, чтобы преодолеть дурноту. Во время перерыва я осмотрел местность и смог увидеть очень разветвленную сеть оврагов. Я так и не смог понять, как образовались эти овраги. Сначала я подумал о русле высохшей реки.
Во время осмотра я заметил, что евреев загоняли в боковой овраг, который был связан с оврагом, где расстреливали. При этом их охраняли члены команды и украинские добровольцы (Hіlfswіllіge). Там я также увидел огромную гору одежды. Очевидно, в этом овраге евреи должны были раздеваться перед расстрелом. Когда я заглянул в этот боковой овраг, там могло находиться около 300 евреев. Я видел только этот овраг, где находились еще живые евреи. Тем не менее, судя по положению дел, я думаю, что евреи были и в других оврагах, откуда их вели на место расстрела. Вне границ этих лощин или оврагов не видно было ни одного еврея. Я не смог увидеть, откуда их приводили в эти овраги, они все уже были там. Я уже упомянул, что спустя 3–4 часа я должен был снова спуститься в овраг в качестве стрелка. Все проходило так, как и раньше. Так как я имел перерыв на 3–4 часа, а расстрел не прекращался, то передо мной должны были действовать примерно 3–4 экзекуционных команды. Эти команды прибыли, наверное, в промежутке на место казни. После второго участия в расстреле моя деятельность на месте казни в этот день была закончена. Так же, как я описал, я должен был участвовать в казнях еще в два других дня, вероятно, в течение недели. По моему мнению, в промежутке казней больше не было.
* * *
Из показаний 28.2.1962 г. бывшего обершарфюрера СС в зондеркоманде 4а Эрнста Конзее
[…] Уже во время нашего прибытия, насколько я помню, в тюрьму было посажено несколько сот евреев. Против этих арестов штандартенфюреру Блобелю заявил протест председатель евреев. Позднее арестованные до этого времени евреи были расстреляны.
Часть работы команды в Киеве состояла в том, чтобы разгромить предполагаемую подпольную коммунистическую организацию и провести расследование взрывов, произведенных русскими с помощью реле. К нам явился военнопленный украинский лейтенант, который
лично готовил взрывы. Благодаря его показаниям мы смогли не допустить взрывов, поскольку они еще не были произведены.
Через несколько недель [правильно: дней. – А.К.] после нашего прибытия в Киев были вывешены объявления, согласно которым все проживавшие в Киеве евреи должны зарегистрироваться и прийти для использования на работах. Также здесь инициатором был, насколько
мне известно, штандартенфюрер Блобель. В это время я из-за болезни прежнего «шписса» был назначен «шписсом». В тот день, в который евреи должны были явиться, были использованы вся команда, приданные взводы охранной полиции и войск СС и, по моему мнению, также
другие находившиеся в Киеве подразделения. В конце улицы, которая вливалась в большой овраг, было установлено заграждение, через которое евреи должны были проходить. Там они регистрировались и должны были сдать свой багаж, который они обязательно должны были
взять с собой. Относительно призыва явиться для использования на работах я, пожалуй, ошибся. Я полагаю, как мне помнится, что основанием для воззвания было якобы переселение.
У входа в овраг члены всех привлеченных подразделений были назначены расстреливать приходящих евреев. Перед этим они должны были раздеться и голыми идти в яму. Одежду обыскивали украинцы в поисках драгоценностей, которые должны быть сданы команде.
Я в связи с доставкой продовольствия один раз был у ямы и видел весь процесс. Мне тогда стало плохо. Также в этом случае евреи, насколько мне известно, ничего не делали для своей защиты. Они шли в яму, ложились и были застрелены. В овраге находилось много людей с автоматами, которые производили казнь. По краям оврага стояли постовые, так что бежать было практически невозможно. Тем не менее я слышал, что несколько человек, которые не были убиты, ночью бежали из ямы.
Насколько мне известно, в первый день были расстреляны примерно 22 000 евреев и во второй день – примерно 10–12 000. На вопрос, почему евреи в Киеве были расстреляны, я хотел бы сказать, что нам, унтер-офицерам и рядовым, было сказано, что РСХА отдало приказ «очистить от евреев» всю местность, в которую мы приходили в России. Так как евреи внесли большой вклад в коммунистическую систему и в страдания украинского населения. По моему мнению, речь здесь шла о крайнем последствии многолетней пропаганды против
евреев в Германии […]
В еврейском Сахаровском центре открылась выставка фотографий белорусского фотографа Александра Васюковича, победившего на объявленном центром конкурсе "Прямой взгляд-2016".
В работах фотографа украинские националисты позиционируются как светлые, красивые и улыбчивые молодые люди, трагически гибнущие в борьбе за свободу против "российской агрессии". Это те люди, которые устраивали провокации в Крыму, которые призывают уничтожить ДНР и ЛНР, которые призывают истребить все русское, все советское наследие, для которых Бандера - герой.
"Я снимаю проекты исключительно на темы, которые волнуют меня", - заявил Васюкович в интервью Mediakritika.by. Украинских карателей, ежедневно обстреливающих Ясиноватую и Донецк, несмотря на перемирие, он считает героями. "Многие из тех, кто были на Майдане, теперь шли воевать как добровольцы. Тогда я решил поехать и сделать проект именно об этих людях. Я задавал героям разные вопросы: кто они? откуда? кем работают? были ли на Майдане и почему вообще решили пойти воевать?", - не стесняясь признается фотограф, который до этого делал топовые фото на Майдане.
Комментариев нет:
Отправить комментарий