Анатолий Вассерман. Что мешает объединению Кореи?

27 апреля лидеры Северной и Южной Кореи Ким Чен Ын и Мун Чжэ Ин встретились в Пханмуджоме. Встреча состоялась прямо на 38-й параллели — на демаркационной линии между двумя государствами. «Это была историческая встреча. Больше не будет войны на Корейском полуострове. Полная денуклеаризация Корейского полуострова начинается сегодня», — заявил президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин.

28 апреля стал известен текст совместной декларации, которую Ким Чен Ын и Мун Чжэ Ин подписали по итогам саммита. В частности, говорится о полной денуклеаризации Корейского полуострова.«Прекращение нынешнего состояния перемирия и установление прочного мирного режима являются исторической задачей, которую (КНДР и Республика Корея. — РБК) более не могут откладывать», — говорится в документе. Для достижения этих целей обе Кореи согласились принять помощь международного сообщества, а также участвовать в трехсторонних и четырехсторонних переговорах по этой теме — вместе с Китаем и США.

Даже наше телевидение даже в самых разумных программах несколько подпало под власть эйфории, говоря о корейской проблематике. Тон был пафосный — «объединение Кореи не за горами, на полуострове вот-вот начнётся ядерное разоружение, состоялась историческая встреча, линия милитаризованной границы между двумя корейскими государствами была преодолена впервые с 1950 года»…

Как же обстоит дело, если не поддаваться эндорфинным эйфорическим атакам? О какой денуклеаризации корейского полуострова можно говорить, если именно на основе этой самой нуклеаризации Северная Корея и добилась своего колоссального дипломатического успеха? Стоит ли присоединяться к хору мнений о том, что Корея — это, считай, единое государство? Или всё на самом деле обстоит сложнее, как, впрочем, обычно и бывает в нашем мире?

Экспертные оценки

Напомню, что разделение Кореи началось ещё в 1945 году, причём по американской инициативе. Тогда американцы попросили у СССР разрешения взять в свой плен часть континентальной группировки японских войск, находившихся на южной половине Корейского полуострова. Нам взамен посулили возможность взять в плен часть войск непосредственно в Японии, на острове Хоккайдо. Уже даже готовился советский десант на Хоккайдо, но был в последний момент отменён. Вероятно потому, что американцы, как и полагается англо-саксам, хозяева своему слову: захотели — дали, захотели — взяли обратно. В результате получилось, что южную половину Кореи взяли под свой контроль американские войска, граница зон контроля советской и американской прошла по 38-ой параллели. Американцы тогда гарантировали, что Корея будет единой, что под совместным советско-американским контролем будут проведены первые в истории Кореи выборы, на основании этих выборов сформирована власть, которая и будет управлять Кореей, а советские и американские вооружённые силы, естественно, будут оттуда выведены. 

И вот, несмотря на эти обещания, американцы провели в южной половине Кореи собственные выборы, которые, мягко говоря, трудно было назвать свободными, поскольку к выборам не были допущены коммунисты и другие не проамериканские партии. В таких условиях Советский Союз был вынужден провести собственные выборы на севере полуострова, на которых победила Трудовая партия Кореи. После этого Советский Союз свои войска с севера Кореи вывел, а Ким Ир Сен решил силой воссоединить половины страны. Первоначально ему это удалось. Но потом Соединённые Государства Америки сформировали силовую коалицию — это Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия — и высадили на юге Кореи, в последнем остававшемся под их контролем порту, свой десант. И уже эта англосаксонская коалиция перешла в наступление на север. В ход боевых действий вмешались Советский Союз и незадолго до того сформированная Китайская Народная Республика. В 1953 году боевые действия закончились перемирием.

Сейчас у единства Кореи один противник, но очень сильный — это Соединённые Государства Америки. Разделение Кореи даёт им право держать там свои войска. Почему Америка не ограничивается японскими базами? Во-первых, Япония существенно более развита экономически, чем Корея. То есть для японцев американские военные базы вовсе не такой желанный источник денег, как для Кореи. Соответственно, и отношение к американским базам в Японии хуже. Во-вторых, хотя Япония и Корея вроде бы рядом, но из Кореи намного удобнее держать под контролем юг Индокитайского полуострова, вокруг которого проходит один из основных морских торговых путей. Самолёты, вылетающие туда из Кореи, могут провести над Малаккским проливом намного больше времени, кораблям из Кореи туда идти существенно ближе, соответственно, времени они потратят меньше. То есть американцам желательно иметь базу как можно ближе к одному из ключевых морских торговых путей.

Что касается самих корейцев, то они всегда считали воссоединение необходимым. Собственно, именно поэтому перемирие в Корейской войне так и не стало мирным договором, поскольку мирные договоры заключаются между самостоятельными государствами, а ни север, ни юг Кореи никогда не признавали в полной мере политического разделения страны.

В 1997 году Гонконг вернулся в состав Китая на основе принципа «Одна страна — две системы». И этот опыт резко возродил надежды на воссоединение Кореи. Неофициальный зондаж с обеих сторон начался практически сразу после возвращения Гонконга. Но единственная политическая сила, не позволяющая этим неофициальным прощупываниям перейти в официальные переговоры — это как раз Соединённые Государства Америки. Демонстративный жест руководителей севера и юга Кореи в апреле 2018 года направлен не столько даже на сам корейский народ, сколько на ту часть мирового общественного мнения, которое способно как-то повлиять на Соединённые Государства Америки. Надежда на то, что начнутся реальные переговоры, действительно есть, но в тоже время совершенно понятно, что пока у Соединённых Государств хватает сил для того, чтобы не допустить эти переговоры. Поэтому, какие бы дружелюбные жесты не показывали президенты севера и юга, эти жесты вряд ли в скором будущем перейдут в какие-то реальные действия. И не потому, что этого не хотят на Корейском полуострове — а потому, что этого не хотят в Новом Свете. Америка работает геополитической шпонкой, препятствующей движению двух Корей друг к другу.

Что касается ядерной программы Корейской Народной Демократической Республики. Ким сказал, что приостанавливает программу испытаний, и это вполне понятно. Испытания прошли успешно, они доказали боеспособность корейских межконтинентальных баллистических ракет и, по-видимому, доказали боеспособность ядерных боеголовок. «По-видимому» — поскольку ядерная часть испытаний, если и проходила, то под землёй. И хотя специалисты, анализируя данные сейсмографов, пришли к выводу, что это действительно были термоядерные взрывы и действительно успешные, но в то же время считается, что есть возможность имитировать ядерный взрыв неядерными средствами. Во всяком случае, раз испытания прошли успешно, то незачем тратить деньги на новые испытания, они понадобятся только в случае разработки какого-то нового поколения боевой техники, а пока хватает и этого. И то, что Ким объявил о прекращении программы испытаний, с военно-технической точки зрения совершенно разумно и оправдано.

Что же денуклеаризации, то есть полного отказа от ядерного оружия, то Ким всегда говорил о денуклеаризации всего Корейского полуострова. Конечно, у южной половины Кореи нет своих ядерных средств, но они есть у Соединённых Государств Америки. И, насколько известно, войска, размещённые американцами на юге Кореи, располагают собственным тактическим ядерным оружием, что, понятно, неприемлемо для самих корейцев. Денуклеаризация полуострова — это действия, которые должны совершить не только корейцы, но и американцы. Вряд ли они на такое пойдут. Скорее всего, предложение о денуклеаризации всего Корейского полуострова как раз и рассчитано на то, что американцы его отвергнут. И таким образом уже американцы окажутся под давлением мирового общественного мнения, а не Корея. Так что это предложение, на мой взгляд, весьма эффективно в дипломатическом и пропагандистском плане и показывает, что корейцы намного умнее, чем американское представление о них.

Сегодня звучат и такие мнения, что налицо капитуляция КНДР: Северная Корея прекращает своё существование на условиях Запада и, подобно Восточной Германии, вливается в «цивилизованное сообщество». Ничего из сказанного и сделанного в Корее, хоть на юге, хоть на севере, не даёт оснований предполагать не то что капитуляцию, а вообще какие бы то ни было уступки со стороны кого-то из корейцев. Наоборот, предложение денуклеаризации полуострова — это предложение, прежде всего адресованное Соединённым Государствам Америки и предлагающее им уступить.

И здесь возникает вопрос, который напрямую касается России: почему мы не идём по пути Ына? У нас вся дипломатия, начиная от Захаровой через Лаврова и вплоть до высших лиц государства, отвечая на самые отвратительные провокации Запада, использует осторожную, миролюбивую лексику. Ким же отвечал своим недругам предельно жёстко, высмеивая президента Соединённых Государств Америки, обещая попросту стереть с лица земли американские города. И что же? Мы видим теперь, что он принят в мире за приличного, «рукопожатного» человека. То есть получается, что подобного рода наступательная позиция приносит плоды и даёт задел для будущих переговоров, а уступчивая, осторожная и так называемая реактивная позиция России только усиливает те негативные тенденции, которые мы наблюдаем?

При всём уважении к Киму должен напомнить, что до недавнего времени его всё-таки вовсе не принимали всерьёз, и резкость высказываний лидера Северной Кореи в какой-то мере должна была пробить массовое мнение о том, что Корея не располагает никакими реальными силами. А когда наконец-то убедились, что Корея создала средства, способные достать непосредственно до Соединённых Государств Америки (причём, судя по всему, до любой точки Соединённых Государств), вот тогда его и приняли всерьёз. И как раз с этого момента он смог говорить не только об уничтожении кого бы то ни было, но и о мирных переговорах, о соглашении двух половин Кореи и так далее. В технической способности Российской Федерации построить пролив имени Сталина между Канадой и Мексикой никто никогда не сомневался. Поэтому даже очень мягкие слова нашего политического руководства принимаются всерьёз.

Надо сказать, что вообще в международных отношениях выработался своеобразный стиль, который легко распознают специалисты, но который не ясен со стороны. И делается это именно для того, чтобы не поднимать панику в народе. Скажем, когда дипломат говорит, что его правительство обеспокоено — это фактически означает, что страна, которую он представляет, уже готовит какие-то жёсткие меры. Когда он говорит, что его правительство надеется, что ответ будет получен к такому-то сроку — это означает, что если ответ не будет получен, его правительство может начать войну. Этот тон выработан в связи с тем, что большая часть подобных угроз не оборачивается каким-то реальным применением силы, потому что другая сторона, прекрасно понимая смысл этих высказываний, в ответ делает что-то для разрешения кризиса. Зато этот мягкий тон приводит к тому, что общественное не беспокоится каждый раз, когда возникает какое-то международное осложнение. Я в своё время немного знакомился с этим дипломатическим языком и вижу, что на самом деле то, что говорит руководство Российской Федерации — это очень серьёзные и жёсткие угрозы в адрес наших стратегических конкурентов, и они на это реагируют вполне адекватно. Так что я не обеспокоен мягкостью высказываний наших политиков именно потому, что они, сознавая, какую реальную силу представляют, остаются в рамках дипломатической вежливости.

А Ким, я уверен, теперь, после того как его боеспособность доказана, тоже постепенно перейдёт в рамки дипломатической вежливости, хотя и перейдёт очень медленно, поскольку народ Кореи, причём, по обе стороны от линии разграничения, уже привык именно к этому тону и прекрасно понимает, насколько далеки резкие высказывания от резких дел. Поэтому в КНДР смягчать выражения, применяя их к общественному мнению других стран, будут очень медленно и осторожно.

Источник