Число несовершеннолетних граждан Франции, открыто поддерживающих исламский терроризм, за минувший год выросло на 121% и составляет 2000 подростков, или 1/5 от общего числа выявленных экстремистов. В соседней Германии подсчёт потенциальных террористов (не «сторонников», а тех, кто хоть завтра, по мнению органов, способен лично напасть на окружающих) показал цифру в 520 человек, что «много как никогда».
На самом деле эти цифры не так уж велики (что такое, в конце концов, 10 000 экстремистов на 65-миллионную Францию или 500 возможных террористов-одиночек на 80-миллионную Германию). Просто им нет оснований верить.
Штука вся в чём. Эти данные получены при наблюдении за интегрированными, живущими на виду, находящимися в поле зрения госорганов гражданами, на которых «поступила и подтвердилась» информация. И никто не знает, сколько осталось вне поля.
Если учесть, что госорганы Германии понятия не имеют, например, куда делись 5,8 тысяч несовершеннолетних беженцев в прошлом году и 9 тысяч в нынешнем — вряд ли они обладают тем не менее суперсилой обнаружить каждого потенциального террориста на своей территории
Реальные же настроения низов передовых стран попросту неизвестны — и нами тоже может быть оценен только по косвенным данным. Вроде непрерывных расовых бунтов в США, резкого роста популярности «Альтернативы для Германии» или свежего президентского рейтинга кандидатов во Франции.
Об этом последнем, кстати, стоит сказать отдельно. По всем сценариям получается, что во второй тур президентских выборов, которые уже через 7 месяцев, гарантированно проходит глава «Национального фронта» Марина Ле Пен. А значит — уже сегодня очевидно, что французским «правоцентристам» придётся опять побеждать её с помощью своих заклятых как бы идеологических врагов — социалистов и коммунистов. Снова сливаясь в одной цепи, снова запуская лозунг «дадим отпор экстремизму» и опрокидывая НФ в пользу очередного центриста. На сей раз «право-«, якобы, центриста.
Это, отметим, уже само по себе любопытное состояние общества: всему «приличному» политическому спектру, наплевав на формальные идеологии, приходится раз за разом всем миром побеждать «маргинальную» политическую силу. И так — год за годом.
…Иными словами, наступает новое странное противостояние, какого не знал двадцатый век. Это противостояние «идейных» сил в действительном смысле слова — и усреднённой, стандартизированной либеральной безыдейности, «глобальной фукуямы» (она же глобальная либеральная демократия)
То есть системы, в которой давно свалялись в тесный истеблишмент бывшие левые, бывшие центристы, бывшие христианские демократы и прочая бывшая политика прошлого столетия.
Эта объединившая их «идеология глобальной безыдейности», напомним, казалась ещё лет 15 назад моделью неизбежного будущего и образцом устройства всякого общества в новом тысячелетии. В ней всё было продумано и заточено под то, чтобы одновременно удерживать глобальную общественную гармонию — и позволять отдельной личности вести предпочитаемый образ жизни, а рабочей силе и капиталам свободно путешествовать.
Схематично это выглядело примерно как всемирный пляж, на котором дружно и не задирая друг друга загорают нудисты и дамы в глухих никабах, рядом играют в фанты на раздевание геи в перламутровых стрингах, а чуть в сторонке весёлая пастор в гавайке благославляет развод очередной пары под сенью молитвенного бунгало. Ритмы разных народов смешиваются в один приятный фьюжн, нищие попрошайки и миллиардеры делают коллективное селфи, евреи в лапсердаках побеждают палестинцев в платках в командном зачёте в шахматы. Объединяет всех то, что они своевременно платят за лежаки и помнят, что пляж закрывается в восемь вечера и не надо мусорить, потому что Земля наш общий дом.
Так вот: эта схема в последние годы столкнулась со странным эффектом. Она по-прежнему безусловно правящая, она железно держит всё публичное поле, включая не только масс-медиа, но также детские книжки, кино и телевизор. Но.
Но при этом на её территориях идёт всё более озлобленная война разнокалиберных «идеологий», «идентичностей» и «жизненных укладов» друг против друга и против неё самой
Если лет 20 назад французам было плевать, в чём купаются мусульманки, мусульманам было плевать, что в «Саус парке» рисуют мультяшного пророка Магомета, геям было плевать, что где-то верующие христиане отказываются делать им торт на свадьбу и так далее — то сегодня каждый из этих невинных нюансов жизни превращается в точку яростного противостояния.
О явной радикализации общества теперь пишут на Западе все, кому по должности положено держать руку на пульсе. Но когда доходит до объявления причин — держатели пульса, сдувшись, отделываются объяснением, что таким вот образом представители общественных формаций реагируют на «глобальное распространение либеральной демократии и образа жизни, который они считают греховным». Легко заметить, что это объяснение ничего не объясняет. Оно лишь ещё раз вколачивает в головы аудитории тезис о неизбежности победы мировой фукуямы.
В действительности же внутренняя радикализация «мира, глобализированного по Фукуяме», связана как раз с тем, что он успешно реализовал концепцию.
Он ведь действительно, накрывая планету всемирным рынком труда и товаров, снося границы, а из т.н. устоев оставляя одно священное право собственности — предоставляет личности полную свободу идей и образа жизни.
Но есть один нюанс. Любая всерьёз воспринимаемая идея — стремится к экспансии. К тому, чтобы стать глобальной, победить мир и править в нём. Любая всерьёз воспринимаемая идея конфликтна, если угодно.
Поэтому вопрос на самом деле — не о том, могут ли идеологии не конфликтовать между собой. Вопрос в том, как они будут конфликтовать и чем меряться
И вот тут начинается парадокс.
В мире, где существует разнообразие государственных идеологий, исторических традиций и жизненных укладов, где в каждом государстве реализуется суверенная, внятно выраженная и утверждённая государством «идеология большинства» — идеи конкурируют, тавтологически говоря, своими самыми конкурентоспособными сторонами. Поскольку носители их помещены в реальное соревновательное поле. Государства, реализующие разные уклады и идеалы, — каждое по-своему отвечает на вызоы и выполняет свои задачи. И таблица этого непрерывного чемпионата наглядно показывает, кто в чём обошёл других и кому у кого следует учиться.
Если же перед нами глобальное «общество пляжа» — оно отбирает у идеологий и культур право на суверенное развитие. Оно накрывает всё собственной, высшей по определению матрицей — в ячейках которой позволяет существовать «разным убеждениям».
Этим оно по факту обесценивает «конкуренцию добродетелей». Даёт возможность всем носителям убеждений ничего из себя не представлять, кроме «идентичности». И даже более того: эта модель настаивает, чтобы люди носили свои убеждения как бижутерию, никак их не реализуя.
Как следствие — в либеральной модели происходит непрерывное производство всё новых и новых маргинальных групп, подчас многомиллионных, конкурирующих между собой не достижениями, но обидами
Не наукой и культурой, но «борьбой за права». Мелкими победками геев над христианами или буржуа над купальниками, которые по сути только разжигают дополнительные баррели ненависти.
В итоге именно тут куются, например, «бельгийские террористы», которые сначала спокойно держали лавочку в иммигрантском районе, получали мелкие судимости, дули дурь и пиво — а потом обналичили своё несогласие с миром, устроив дичайшую резню карикатуристам и рокерам в Париже.
Именно так ковался и норвежский законопослушный паренёк, который ходил к психотерапевту, выращивал органическую еду, играл в тамплиеров и писал длиннющий манифест — а потом, легально вооружившись до зубов, противозаконно уничтожил больше сотни молодых сограждан.
Именно насаждаемая мировой фукуямой «свобода убеждений при условии их никчемности» способствует тому, что из всех способов их воплощения сверхрадикальные меньшинства сегодня всё чаще выбирают оружие
…В итоге мы наблюдаем тот самый парадокс, который сегодня удивляет ведущие умы передовых стран. В несвободной России, где чем дальше тем явственнее диктат «идеологии большинства», — наблюдается огорчительный общественный консенсус, из-под которого едва видны крошечные группки непримиримых. А в свободных странах, где «общество большинства» едва ли не под официальным запретом — почему-то множатся и ширятся «общественные расколы».
Это совершенно не влезает в либеральную концепцию глобального пляжа. Но это говорит лишь о том, что концепция что-то упустила.
https://um.plus/2016/09/28/bez-doblesti-bez-podvigov-bez-slavy/
Комментариев нет:
Отправить комментарий