В один дом, небезызвестный для узкого круга людей, позиционирующих себя как совесть России и сливки общества, рано утром в понедельник, сразу же после того, как были подведены итоги очередных выборов в Государственную Думу, пришел посетитель. Посетитель этот был никто иной, как посол США в России, известный ценитель и поклонник демократических ценностей и сибирских пельменей со сметаной и уксусом Джон Теффт. Причиной же его визита в один небезызвестный (во всяком случае, ему) дом было полученное им в вайбере сообщение следующего содержание: «Меня позавчера поздним вечером завалило Едром в ЦИК. Похороны вторник, три часа дня. Приходи. Майкл».
Джон Теффт считался, и заслуженно, одним из лучших специалистов по России в Госдепе США (во всяком случае, в пельменях и в матрешках, продаваемых на Арбате, никто не разбирался лучше него). Но и самого умного человека подобное сообщение может поставить в тупик. Раз человек — а в данном случае речь, безусловно, шла о лидере российской оппозиции Михаиле Касьянове - телеграфирует, что его завалило, то ясно, что его завалило не насмерть. Но при чем же тогда похороны? Или он очень плох и предвидит, что умрет? Это возможно, но в высшей степени странна эта точность – откуда он так-таки знает, что хоронить его будут во вторник в три часа дня? Удивительное сообщение! Однако умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах. Очень просто. Кто-то напился с горя, вот и результат! С такой поправкой смысл сообщения становился ясен, но, конечно, трагичен.
Когда утих взрыв горя, поразивший кандидата в президенты США от демократической партии Хилари Клинтон (орала в трубку как припадочная, время от время прерывая свои крики истошным лаем), Теффт немедленно отправился в небезызвестный ему дом. И тут надлежит открыть одну небольшую тайну. Нет спору, послу США жаль было Майкла Касьянова, задавленного Едром в расцвете лет..., ну, или почти в расцвете, учитывая рейтинг пострадавшего. Но, конечно, как человек деловой, он понимал, что никакой особенной надобности в его присутствии на похоронах нету. И тем не менее Джон очень спешил. Дело было в российской оппозиции — нельзя было оставить ее без присмотра в эту трудную минуту. Да, сложно, очень сложно будет вдохнуть в нее после случившегося дух сопротивления (тем более, что с финансированием тоже возникли проблемы), но сложности эти нужно было во что бы то ни стало преодолеть. Опытный Теффт знал, что нельзя приготовить тесто для пельменей, не разбив яиц, а фарш — не пропустив мясо через мясорубку. Соответственно, в небезызвестную квартирку он направился с целью выяснить, кто из оппозиции в дальнейшим сгодится на роль яиц, а кто — фарша.
Перед входом в квартиру, которая, собственно говоря, и являлась целью его визита, Джон Теффт покашлял, потопал ногами, и когда дверь кабинета открылась, и в переднюю вышел Мальцев, Теффт небрежно кивнул ему и сказал:
– Моя фамилия Теффт. Я являюсь куратором..
Не успел он договорить, как Мальцев выхватил из кармана грязный платок, уткнулся в него носом и заплакал.
– ... Майкла Касьянова...
– Как же, как же, – перебил Мальцев, отнимая платок от лица. – Я как только глянул на вас, догадался, что это вы! – тут он затрясся от слез и начал вскрикивать: – Горе-то, а? Ведь это что ж такое делается? А?
– Едром завалило? – шепотом спросил Теффт.
– Начисто, – крикнул Мальцев, и слезы побежали у него по щекам потоками, – начисто! Я был свидетелем. Верите – раз! Рейтинг – 0,7 процентов! Выборный барьер – хрусть, пополам! Перспективы президентства – хрусть, пополам! Вот до чего это Едро доводит! – и, будучи, видимо, не в силах сдержать себя, Мальцев клюнул носом в стену рядом с зеркалом и стал содрогаться в рыданиях.
Теффт был против воли потрясен. Он, конечно, ожидал, что в квартирке его встретят хмуро и безрадостно, но подобный взрыв чувств стал для него неожиданностью.
– Нет, не в силах, нет мочи, – шмыгая носом, продолжал меж тем Мальцев, – как вспомню: Едро по физиономии... одно Едро пятьдесят четыре процента весит... Хрусть! Пойду лягу в постель, забудусь сном, – и тут он исчез из передней. Теффт же остался стоять столбом, пытаясь осознать происходящее.
- Нехорошая квартирка, - непроизвольно подумал он. - И пельмени тут вряд ли получатся. Надо убираться отсюда, пока не поздно.
Анастасия Скогорева
Джон Теффт считался, и заслуженно, одним из лучших специалистов по России в Госдепе США (во всяком случае, в пельменях и в матрешках, продаваемых на Арбате, никто не разбирался лучше него). Но и самого умного человека подобное сообщение может поставить в тупик. Раз человек — а в данном случае речь, безусловно, шла о лидере российской оппозиции Михаиле Касьянове - телеграфирует, что его завалило, то ясно, что его завалило не насмерть. Но при чем же тогда похороны? Или он очень плох и предвидит, что умрет? Это возможно, но в высшей степени странна эта точность – откуда он так-таки знает, что хоронить его будут во вторник в три часа дня? Удивительное сообщение! Однако умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах. Очень просто. Кто-то напился с горя, вот и результат! С такой поправкой смысл сообщения становился ясен, но, конечно, трагичен.
Когда утих взрыв горя, поразивший кандидата в президенты США от демократической партии Хилари Клинтон (орала в трубку как припадочная, время от время прерывая свои крики истошным лаем), Теффт немедленно отправился в небезызвестный ему дом. И тут надлежит открыть одну небольшую тайну. Нет спору, послу США жаль было Майкла Касьянова, задавленного Едром в расцвете лет..., ну, или почти в расцвете, учитывая рейтинг пострадавшего. Но, конечно, как человек деловой, он понимал, что никакой особенной надобности в его присутствии на похоронах нету. И тем не менее Джон очень спешил. Дело было в российской оппозиции — нельзя было оставить ее без присмотра в эту трудную минуту. Да, сложно, очень сложно будет вдохнуть в нее после случившегося дух сопротивления (тем более, что с финансированием тоже возникли проблемы), но сложности эти нужно было во что бы то ни стало преодолеть. Опытный Теффт знал, что нельзя приготовить тесто для пельменей, не разбив яиц, а фарш — не пропустив мясо через мясорубку. Соответственно, в небезызвестную квартирку он направился с целью выяснить, кто из оппозиции в дальнейшим сгодится на роль яиц, а кто — фарша.
Перед входом в квартиру, которая, собственно говоря, и являлась целью его визита, Джон Теффт покашлял, потопал ногами, и когда дверь кабинета открылась, и в переднюю вышел Мальцев, Теффт небрежно кивнул ему и сказал:
– Моя фамилия Теффт. Я являюсь куратором..
Не успел он договорить, как Мальцев выхватил из кармана грязный платок, уткнулся в него носом и заплакал.
– ... Майкла Касьянова...
– Как же, как же, – перебил Мальцев, отнимая платок от лица. – Я как только глянул на вас, догадался, что это вы! – тут он затрясся от слез и начал вскрикивать: – Горе-то, а? Ведь это что ж такое делается? А?
– Едром завалило? – шепотом спросил Теффт.
– Начисто, – крикнул Мальцев, и слезы побежали у него по щекам потоками, – начисто! Я был свидетелем. Верите – раз! Рейтинг – 0,7 процентов! Выборный барьер – хрусть, пополам! Перспективы президентства – хрусть, пополам! Вот до чего это Едро доводит! – и, будучи, видимо, не в силах сдержать себя, Мальцев клюнул носом в стену рядом с зеркалом и стал содрогаться в рыданиях.
Теффт был против воли потрясен. Он, конечно, ожидал, что в квартирке его встретят хмуро и безрадостно, но подобный взрыв чувств стал для него неожиданностью.
– Нет, не в силах, нет мочи, – шмыгая носом, продолжал меж тем Мальцев, – как вспомню: Едро по физиономии... одно Едро пятьдесят четыре процента весит... Хрусть! Пойду лягу в постель, забудусь сном, – и тут он исчез из передней. Теффт же остался стоять столбом, пытаясь осознать происходящее.
- Нехорошая квартирка, - непроизвольно подумал он. - И пельмени тут вряд ли получатся. Надо убираться отсюда, пока не поздно.
Анастасия Скогорева
Комментариев нет:
Отправить комментарий