Томаш Мацейчук – прообраз Адама Пшевлоцького?
До начала войны в Новороссии оставалось еще много лет, но книга о ней уже была написана. Роман–антиутопия Глеба Боброва «Эпоха мертворожденных» был издан еще в 2008 году.
В аннотации к своей книге автор написал:
«Сразу хочу обратиться к любителям кидаться мокрыми шароварами и порванными на груди рубахами: «Панове! Властью, данной мне Господом – способностью творить – я свою часть общей работы сделал, смоделировал крайний сценарий развития событий. Это вам ходули, стремянка, дабы вы смогли заглянуть в открывающуюся бездну… Теперь ваш черед; сделайте так, чтобы описанное будущее не стало реальностью».
Вот как по воле автора выглядел этот «крайний сценарий развития событий»: Западная Украина при поддержке НАТО без особого успеха «усмиряет» Восточную Малороссию. Западной Украине помогают «младоевропейцы» во главе с Польшей, под покровительством Америки...
О независимости объявляют Харьковская, Донецкая и Луганская области, объединяющиеся в Восточную конфедерацию (ВК), а Закарпатская, Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская области объединяются в Республику Галиция. Все оставшиеся области Украины входят в ЦУР (Центрально-Украинскую Республику). Последняя начинает войну с Восточной конфедерацией. На ее стороне воюют галичане и контингенты «младоевропейцев». Войска ЦУРа с их помощью разрезают ВК пополам. Луганск пал, Донецк еще держится, а беженцы с этой территории переходят в Россию. Главный герой книги, от лица которого ведется повествование, Кирилл Деркулов – полевой командир, сражающийся против солдат ЦУРа (цурюков) и «младоевропейцев».
Конечно, не все детали антиутопии и реальности совпадают, но в главном развитие событий было предсказано точно.
На первый взгляд, это могло показаться творением очередного «военного специалиста», познавшего «войну» исключительно в компьютере. Но автор прошел реальную войну в Афганистане. Воевал снайпером, хотя сначала проходил подготовку в качестве стрелка-гранатометчика.
Благодаря умению Боброва использовать в творчестве афганский опыт, антиутопия воспринималась как реальность:
«Насколько все изменилось за четверть века! Какое счастье, что в наше время повстанцы не обладали таким огневым потенциалом. Представляю пяток «Вампиров» и парочку «Корнетов» на Каракамарском серпантине. Было бы все это изобретено и массово производилось тогда, то войны во Вьетнаме и в Афганистане выглядели бы совсем-совсем иначе...»
Пожалуй, по силе воздействия на читателя «Эпоху мертворожденных» можно сравнить разве что с другой антиутопией, «Мечетью Парижской богоматери» Елены Чудиновой. Такое мерзкое будущее сулили оба автора; один – Украине, другая – Франции, да и всей Западной Европе.
У Боброва самые идейные бандеровцы XXI века на пощаду не рассчитывают. Вот как они погибают, попав в удачно организованную засаду:
«Внизу раздался нестройный рев: «Сла-ва-а-а!!!» Около ста добровольцев, пригибаясь, ринулись от брусчатки к спасительному разрезу первой промоины. Многие, если не большинство, ранены – кто хромал, кто придерживал руку, большая часть «мазепанцев» не бежала, а шла. С пяток пулеметов ударило из импровизированных окопов и рытвин, в которых они до этого отсиживались; оставшиеся прикрывают последнюю атаку братьев по оружию. Нет, что не говори, сильно. Мужики – не отнять...
Внезапно для наступающих, под ногами стали вырастать красные паровые шары. Такое впечатление, будто кто-то, сидящий в земле, прыскал оттуда, снизу вверх, из мощного краскопульта. Почти неслышно, на фоне общего грохота прозвучали первые хлопки «бабочек». Если внимательно смотреть в оптику, то заметен небольшой фиолетовый комок подрыва. Пол-стопы мгновенно превращалось в тот самый красный пар. Народ стал валиться с ног. Когда сообразили, было поздно.
Некоторые зашли вглубь минного поля до пяти-семи метров. Пока разворачивались, начали выползать – остались единицы. Хромавшие сзади притормозили. Последних выкосили прицельным пулеметным и автоматным огнем да объединившейся, наконец, тройкой АГСов. Все закончилось очень быстро…Рук никто так и не поднял. Ни один…»
«Гуманизм» тогда еще не состоявшейся войны был изображен предельно четко. И в то, что среди «идейных» «мазепанцев» найдутся такие, что в безнадежной ситуации рук поднимать не будут, верилось заранее. Действительно, в настоящих боях ополченцам такие персонажи попадались…
Особенно «нежные» чувства у автора «Эпохи мертворожденных» вызывают представители «свободной прессы». Кирилл Деркулов рассказывает о самом гадком представителе: «В автобусе с остальными журналистами приехал и Адам Пшевлоцький – рафинированный свидомый в…к, причем, заметь, с настоящей аккредитацией от очень солидной краковской газеты».
Просто поразительно, как заранее сумел автор «Эпохи мертворожденных» создать удивительно точный образ польского журналиста. Возникает ощущение, что он много лет назад пользовался машиной времени и смотрел телепередачи с участием справедливо битого Томаша Мацейчука и на этой реальной основе литературный образ Адама Пшевлоцького создавал.
Комментариев нет:
Отправить комментарий