Нам никак не обойти «теорию заговора»: слаженная провокационность «антиклерикализма» либеральных СМИ, синхронность их кампаний и акций по подрыву авторитета патриарха, монашества и священства, откровенно кем-то планируемая и режиссируемая, отрицается только самими либеральными СМИ.
Шок, который мы, православные, пережили, увидав, какие силы «вдруг» да поднялись против возвращения Исаакиевского собора Церкви, как-то неправильно быстро оказался нами же оставлен без достаточного осмысления. А ведь событие то было не разовое, а очень даже очередное – в прямом смысле слова.
И, дабы как-то приготовить своё сознание к неизбежно следующим обидным «вдруг», необходимо начать самое серьёзное обсуждение причин, истоков, действительно ведь, мгновенного и широкоохватного вскипания деятельной ненависти к Православию в среде, казалось бы, высокообразованной, казалось бы, культурной. Ненависти природой явно инфернальной, присущей в нашем представлении разве что только духовным маргиналам или адептам сатанинских сект.
Конечно, тут никак не обойти «теорию заговора»: слаженная провокационность «антиклерикализма» либеральных СМИ, синхронность их кампаний и акций по подрыву авторитета патриарха, монашества и священства, откровенно кем-то планируемая и режиссируемая, отрицается только самими либеральными СМИ. Ну, и ладно бы – «мировая закулиса», куда от неё деться, однако!
Почему же эта очевидность заказанности и управляемости не настораживает, не смущает и не вызывает брезгливости у той части общества, которая привычно заявляет себя интеллектуальной, эстетской, уж точно цивилизованной? То есть, просвещённой в возрожденческом определении, оснащённой не просто большим объёмом знаний, но системной логикой, к тому же обладающей этической категоричностью, обязующей воспринимать бытие не только философски, но и рефлективно – «честно-нечестно», «прилично-неприлично».
Почему интеллигенция сегодня всё активнее выступает, мягко говоря, оппонентом Церкви? Неужели современные умники верят телевизору?
Вопросы, обречённые на неответы: отчего дикие выходки беснующихся хамочек вызывают сочувствие уважаемой профессуры и известных художников?
Каким образом клевета на русскую историю, на русских святых, всенародными артистами и высокопоставленными креативщиками воспринимается как раскрепощение личности из наследной идейной тирании, но тут же – и теми же! – табуируется «совковая» экспроприация «в пользу пролетариата» церковного имущества?
Почему для знаменитых режиссёров, состоятельных продюсеров, амбициозных литераторов и музыкантов даже нестройная попытка защитить детей от извращенцев, заполняющих сцены и выставочные залы гнусностями, есть посягательство на свободу творчества, зато введение в школьную программу основ православной культуры – «мракобесие», покушение на «человеческие права» меньшинств?..
А потому неправильно, принципиально неверно православному человеку вступать, активно включаться в борьбу только против уже прямых, непосредственных нападок на Церковь. Неправильно христианину бежать с войны добра и зла, даже когда это, казалось бы, далёкая от его вероисповедания борьба эстетик.
Дело в том, что всё это нынешнее многовариантное противопоставление «Тангейзера» и «Не укради» на наших глазах, точнее – в нашем сознании воссоздаёт, оживляет школьный стереотип «средневекового» противостояния веры и науки, религии и культуры.
И трёхсотлетняя матрица «инквизиция против свободы» легко воспроизводит массовую эмоциональную реакцию на сострадание к гонимым и преследуемым. И в той эмоциональности уже никому не важно, что монах Джордано страдал не за науку, а за чёрную магию.
А если бы было важно! Если бы был возможен серьёзный форум, свободное от истерии общественное обсуждение причин и истоков рефлекторного вскипания ненависти к Православию в современной высокообразованной, интеллектуальной среде!
Вот тогда-то мы бы пришли к согласию, сошлись бы на том, что война культуры и культа не возможна в принципе, ибо культура есть производное культа. Его, культа, проявление, продвижение за пределы таинств и алтарей, его реализация во всех сферах человеческой деятельности.
Но, тут же согласились бы мы, есть разные культы, с разным отношением к друг другу. Снисходительно терпимым, равнодушным или открыто враждебным. И эти-то мiр или война культов и проявляются, реализуются мiром или войной культур.
Отсюда бы сделали общий вывод: если агрессия некоей культуры на собственный источник нереальна, то периодически «вдруг» вскипающая ненависть весьма немалой части российской интеллигенции к Русской Православной Церкви есть явный знак принадлежности её, этой части, к некоему антихристианскому культу. Или культам.
Что невозможно. Но возможно добровольное подчинение общества – даже интеллектуального, цивилизованного, эстетского общества адептам сект и культов.
Это же не я, это Достоевский своим Степаном Трофимовичем о тех, кто радостно заражается, сердечно возбуждается школьным стереотипом «инквизиция против свободы»: «Мне ужасно много теперь приходит мыслей: видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, – эти все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! … Это мы, мы и те, и Петруша… и я, может быть первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море, и все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и "сядет у ног Иисусовых"».
И сколько же вы, уважаемые профессора, известные художники, знаменитые режиссёры и всенародные артисты, состоятельные продюсеры и высокопоставленные креативщики, амбициозные литераторы и музыканты, вы, привычно заявляющие себя российской интеллигенцией, будете возбуждаться, беситься и бросаться? Возбуждаться от каждый раз «вдруг» вселяющихся в вас – «вдруг» гельманов, «вдруг» оганьянов, «вдруг» кулябиных, буровых, быковых… сокуровых, познеров… серебренниковых, учителей….
«И спросил его: «Как твое имя?» И он сказал в ответ: «Легион имя мне, потому что нас много». (Мк, 5:9).
Им имя «легион», а вам? Бесящимся и бросающимся?
Дело режиссера Кирилла Серебренникова стало лакмусовой бумажкой в отношении российского общества. Что характерно, большинство россиян слышали о его задержании, но совершенно не в курсе его творчества.
Согласно данным опроса ВЦИОМ, о самом скандале с задержанием театрального режиссера знают 62%, но о подробностях дела известно только 12% граждан. Причем 72% из всех опрошенных не видели ни спектаклей, ни кинофильмов режиссера, а 59% - впервые слышат его имя.
Собственно, о творчестве руководителя "Гоголь-центра" Кирилла Серебренникова слышали около четверти граждан. Показательно, что большинство россиян не смогли ничего вспомнить (59%). Московская молодежь знает о нем заметно больше, чем ровесники в регионах. В основном вспомнили о Серебренникове как о режиссере 13% опрошенных, еще 8% знают, что его арестовали за растрату 68 млн рублей. О том, что Серебренников еще продюсер и актер заявили 2 и 1% соответственно.
Сегодня 12% россиян знают о том, что режиссер арестован за вероятное хищение 68 млн рублей, выделенных государством компании «Седьмая студия». 37% в первый раз об этом узнали. 51% респондентов «что-то об аресте слышали». По сути, речь идет о трети сограждан, которые действительно знают о том, что призошло.
Генеральный директор ВЦИОМа Валерий Федоров говорит, что известность Серебренникова выросла именно после его задержания. "Тем не менее существует и немаленькая аудитория Серебренникова как режиссера. Теперь же и театралы, и значительная часть тех, кого к театралам не отнесешь, с интересом следят за развитием дела Серебренникова", - полагает он.
Со своей стороны, директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов отметил, что еще с советских времен о театральных режиссерах в отличие от кинорежиссеров знала очень узкая прослойка жителей страны. И если имена Галины Волчек и Михаила Ефремова еще о чем-то говорят любителям театра, что современных творцов, кроме их собственной аудитории, никто не знает. "Даже в экспертной среде, кроме Константина Богомолова, Романа Виктюка, скорее всего, никого не назовут", - уточнил он.
Что касается сути вопроса и возможной растраты, эксперт полагает, что получение госфинансирования избыточно «забюрократизировано», а оценки эффективности потраченных средств и вовсе нет. По его словам, есть масса европейских примеров, например в Италии и Испании, когда деньги выделяются под конкретный проект. Тогда отчитываться в разы проще.
Характерно, что и в своей среде деятельность Серебренникова вызывала вопросы. В этом отношении показательы слова представителя оппозиционной интеллигенции Божены Рынска в 2013 году:
"На сцену вышли актер и актриса и тут же разделись. Не понаслышке знакомые с современным театром предположили, что сейчас они осуществят или половой акт, или акт дефекации, однако ничего такого - актеры просто обменялись одеждой. Все последующие действия также были исполнены глубокого смысла, причем толща мысли была - с соплю на блюдце.
Спектакль Серебренникова специально для гостей «Серебряного дождя» сократили до двух с копейками часов (страшно подумать, сколько он идет для простых граждан), и несколько светских активистов успели вернуться к выносу икры. Гости выходили из зала усталыми. Казалось, из них выпили энергию. Все умствования и фокусы режиссуры скатились с них как с гуся вода. И это очень типично для театра «голого короля»: не вызывать у зрителя никаких эмоций, не попадать не то что в душу, даже рядом с душой. Как, почему этот пустой, на мой взгляд, режиссер стал модным?"
Комментариев нет:
Отправить комментарий