В мае 2017 года покончил с собой Олег Нетребко, подозреваемый в организации нападения на активную майданщицу Татьяну Черновол, которое произошло во время Майдана в 2013 году. Имя уроженца Днепродзержинска впервые громко прозвучало в 2006 году, когда Геннадий Корбан назвал Нетребко одним из участников захвата рынка «Озерка». Противник Игоря Коломойского и известных на тот момент рейдеров, а на сегодня уважаемых политиков и патриотов, Геннадия Корбана и Бориса Филатова - Максим Курочкин был убит, как вся его группа поддержки за исключением нескольких человек, включая Олега Нетребко. «Озерка» отошла Коломойскому. В СМИ в некоторых статьях вину за их убийство возложили на вышеуказанную команду.
Самоубийство было совершено в изоляторе временного содержания. Туда Олег Нетребко был помещен после экстрадиции из Беларуси, где был задержан по линии международного розыска. 13 мая Печерский суд Киева постановил взять его под стражу, арестованного должны были перевести в Лукьяновские СИЗО, но в нарушении всех правил оставили в ИВС. Из подробностей сообщили, что Олег использовал веревку, скрученную из простыней.
Сегодня мэр Днепропетровска, Борис Альбертович Филатов, знаменитый своим высказыванием «а вешать мы их будем потом», на своей официальной страничке в фейсбуке позлорадствовал по поводу смерти днепропетровской сепаратистки Марины Меньшиковой, которая стала известна после драки с участником АТО из добровольческого батальона в Днепропетровском театре оперы.
Вот что написал у себя в Фейсбуке Филатов:
«В Днепровском СИЗО повесилась скандальноизвестная Марина Меньшикова, которая ударила в театре АТОшника молотком по голове».
«Вначале ты ходишь на митинги за "русский мир". Потом бежишь из Днепра в Краматорск. Затем возвращаешься и бегаешь от полиции. Потом бежишь в Крым, а тебя твои "русские братья" депортируют обратно в Украину", - пишет он. «Помните известную сеператистку Меньшикову? Ну ту даму, которая на бойца АТО кинулась в театре с молотком? Сегодня в 8-32 повесилась в днепровском СИЗО. На простыне. Россия бросит тебя. Сынок. Всегда.»
Меня нисколько не удивляет злорадство «вешателя» Филатова. Понимаю, что «мальчики кровавые» таким, как он, не снятся. Не знаю, родственники ли днепропетровский прокурор Андрей Красиков, отправивший девушку в СИЗО, и крымский судья Сергей Красиков, депортировавший её на Украину. Это не важно. Сработали они на пару, как родные. Судья не захотел замечать очевидного, прокурор специально переквалифицировал дело, чтобы девушку закрыли надолго.
Совершенно согласен с тем, что написал по этому поводу Владимир Корнилов:
Незадолго до того, как выдали Нетребко, мы с ним встречались в Ялте. Меня удивило количество телефонов, которые он носил с собой. Две барсетки полных маленьких чёрных кнопочных телефонов. Он объяснил, что переживает, что его выдадут из России на Украину, поэтому скрывается. С каждым абонентом он говорит только по отдельному, закреплённому за этим абонентом телефону. Светило солнце. Мы сидели на летней площадке возле гостиницы «Ореанда», на столе лежала груда телефонов. Мимо ходили отдыхающие. Было солнечно, но не жарко. Я сказал: «Твоё уголовное дело очевидно связанно с Майданом, Олег. По политическим статьям не выдают». Спорить со мной Олег не стал. Просто улыбнулся. Улыбка одними губами. Немного снисходительно. В глазах улыбки не было. Я немного удивился. Я считал, что чувствую и понимаю сложившуюся ситуацию лучше него, что говорить, даже об его уголовном деле я знал больше подспудной информации, чем он сам, а он улыбается над тем , что я говорю, так как будто знает что-то важное, чего я не знаю.
Олег был не один, с товарищем. Потом этот его товарищ мне и сообщил на полдня раньше, чем информация попала в СМИ о том, что Олега убили в СИЗО. Сколько у него с собой было телефонов, а позвонить мне, когда его арестовали, он не смог. Впрочем, в Беларуси я бы вряд ли смог ему помочь.
Мне очень жаль, что Марина - моя землячка из Днепропетровска - ко мне не обратилась, ко мне или к кому- нибудь из моих знакомых, когда была в Крыму. Что-нибудь бы мы придумали. До сих пор отбивали всех знакомых, не давали депортировать. Всех, о ком знали. О ней не знали.
Сегодня в моей семье траур. Все равно, что потеряли близкого человека. При этом я не помню Марину. Должен помнить. Днепропетровские друзья тоже говорят, что мы встречались. Лицо знакомое, но не помню. Чувствую себя виноватым, что не помню. Чувствую себя виноватым, что не помог.
Всегда на помощь в таких случаях спешит Союз Политэмигрантов Украины. Отдельное спасибо Николаю Яновичу Азарову, Саше Бородаю, Оксане Шкоде… Я могу долго продолжать список неравнодушных людей. Но некоторые просили их помощь не афишировать. Некоторых нельзя афишировать. Но практически не проходит месяца, чтобы кого-нибудь из наших знакомых не пытались выдать на Украину. В последнее время таких случаев стало больше. И, что важно, что судьи как будто живут в другом мире. Как будто не смотрят телевизор, не читают газет. Словно они не наши соотечественники, а граждане другой страны, расположенной на другом континенте.
В данном случае я считаю, что смерть Марины на совести судьи Красикова. Я считаю, что полагаться на совесть судьи нельзя. Не уверен в том, что судья засовестится и сам уволится. В России Непрецедентное право. Но прецеденты создавать надо. Нельзя этот вопрос пускать на самотёк. Фактически, судья лично вывел Марину на эшафот, своими руками накинул ей на шею верёвку. То, что выбил стул из-под ног Марины другой человек, не смягчает его вины. Он должен ответить, хотя бы для того, чтобы в другой раз другой судья задумался о том, стоит ли выдавать человека в страну, в которой его с высокой долей вероятности убьют.
Не так важно, убили Марину или она сама покончила жизнь самоубийством. Мне кажется второй вариант даже хуже. Я хорошо представляю, что она чувствовала, когда она осталась сама один на один со своими проблемами, а страна - Родина, вышвырнула её стараниями судьи Красикова врагам в руки. Я так же, как, вероятно, и Марина, как многие мои товарищи, считаю Россию большой Родиной, а Украину - малой. Я хорошо понимаю, что она чувствовала, потому что ставлю себя на её место и представляю, что бы я чувствовал в её ситуации.
При всём этом, специально для таких, как Филатов: Красиков - это не вся Россия. Я уверен в этом. Сколько доброты и реальной помощи, оказанной украинским беженцам простыми россиянами! То, что сделали россияне во время первой волны беженцев, иначе как «гуманитарный подвиг» не назовёшь.
Я вроде привык к смерти. Многих наших товарищей сейчас нет с нами. Но привыкнуть к тому, что погибают дети, женщины и старики, не могу. Каждый раз больно как в первый раз, когда с этим столкнулся.
Молодая красивая девушка …
Комментариев нет:
Отправить комментарий