Украинский вопрос обострил противоречия в ЕС — и без того разношерстном. В большинстве европейских столиц согласны: организация нуждается в глубоком реформировании. Каком именно и как это скажется на России?
Работает — не трогай
Тридцать лет назад 12 стран подписали Маастрихтский договор, завершивший процесс унификации денежной и политической системы Западной Европы. Теперь в ЕС 27 государств, и то, что раньше можно было согласовать чуть ли не по телефону, оборачивается долгими бюрократическими процедурами.
Об отказе от единогласного принятия решений заговорили после того, как возникли трудности с шестым пакетом санкций против России. Венгрия не желала к нему присоединяться, потребовав прежде гарантий энергетической безопасности. В итоге все растянулось на месяц. В мае глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что если Европа хочет двигаться вперед, то нужно отменить право вето в ключевых сферах, например здравоохранении и обороне.
«Во внешних вопросах нам следует перейти к голосованию квалифицированным большинством», — подчеркнула она.
На необходимость реформ в апреле указывали в МИД Италии, в мае — президент Франции Эммануэль Макрон. По словам канцлера Германии Олафа Шольца, в обозримом будущем к ЕС присоединятся Украина, Молдавия, Грузия и Западные Балканы. Соответственно, с консенсусом станет еще сложнее.
«Мы не сможем избежать дебатов. <…> И мы должны серьезно относиться к своим обещаниям этим странам, потому что другого пути к достижению стабильности на континенте нет. Поэтому давайте обсудим реформы», — предложил канцлер.
Дания, Польша, Румыния, Чехия возражают: «У нас уже есть Европа, которая работает». «Споры об изменениях не только не сделают нас сильнее, но и могут нарушить столь необходимое сейчас единство», — предостерег чешский премьер-министр Петр Фиала, чья страна председательствует в Совете ЕС.
«Это непростая ситуация, — говорит РИА Новости директор Центра европейской информации Николай Топорнин. — Когда-то в ЕС было лишь шесть государств, потом — десять, в 1990-е — 12, а сегодня уже 27. На подходе еще порядка пяти. В таких условиях добиться общего согласия крайне сложно, если вообще возможно».
Позиция Шольца вполне понятна. Он хочет, чтобы институты ЕС, определяющие европейскую политику, быстрее принимали решения. И Лиссабонский договор предусматривает квалифицированное большинство при голосовании по определенным вопросам.
Сильный противник
«Интеграция такого количества государств и их переход от экономики к политике — явление для мира новое», — добавляет Топорнин.
Нельзя сказать, что с момента основания ЕС вообще не менялся, просто это было не быстро. Например, Таможенный союз и общая экономическая политика формировались почти 40 лет, с 1951-го, напоминает собеседник РИА Новости.
Безусловно, были и потрясения, такие как Brexit, которого мало кто ожидал. Европейские политики стараются упреждать кризисы и реагировать на возникающие вызовы. Отказ от права вето — шаг в этом направлении.
«Конечно, предстоит всестороннее обсуждение, потому что тут затрагивается суверенное право государств. Но раз вопрос поднимают Германия и Франция, к нему отнесутся серьезно», — заключает эксперт.
Политолог Сергей Марков отмечает, что в ЕС развернется борьба. «Польша, Венгрия не хотели бы передавать власть тем, кто находится под влиянием лидеров Евросоюза — Германии и Франции», — пояснил он.
Для России же последствия неоднозначные, указывает Марков. С одной стороны, у Прибалтики, Польши, Дании сократятся возможности для шантажа Москвы. С другой — Запад консолидируется. «Исторически чем сильнее разрозненность в Европе, тем больше они по отдельности готовы к сотрудничеству», — уточняет политолог.
Реформа, скорее всего, усилит конфронтацию с Россией. Однако, по словам Маркова, маловероятно, что в ближайшем будущем европейцы добровольно откажутся от права вето. Будет много споров и обсуждений, и чем все завершится — большой вопрос.
Елена Попова, РИА
Комментариев нет:
Отправить комментарий