Спиленная сегодня скамейка в Солсбери сильно напомнила спиленные деревья на Майдане
Знаете, в истории со Скрипалем меня очень расстраивают журналисты. Причём, не только британские. Самое громкое дело года набирает обороты, но за три недели ни один папарацци так и не проявил желания проникнуть в больницу и снять хотя бы издалека что-то, подтверждающее нахождение там отравленных Скрипалей, ну или хотя бы нечитаемый снимок медкарты потерпевших. Более того, нет ни одного интервью с очевидцами или хотя бы обратившимися за медицинской помощью жителями британского городка. Позавчера был выписан из больницы полицейский Ник Бэйли, нашедший потерпевших и якобы сам получивший отравление. Но! Никто почему-то даже не попытался взять у него хотя бы краткий комментарий.
Такое впечатление, что журналистская братия, ради даже самого размытого кадра или нескольких слов от мировых знаменитостей готовая на самые рискованные и отчаянные действия, — объявила бойкот этому делу. Почему? Что или кто их останавливает? Вездесущие и надоедливые папарацци, готовые, как опытные снайпера, сутками сидеть в засаде, не клюнули на главный международный скандал, грозящий самыми негативными последствиями для России. Ок, допустим, местные просто боятся лезть в это дело. Но неужели во всем мире не нашлось ни одного жадного до денег и славы журналиста, который хотя бы мог попытаться поговорить со свидетелями случившегося и сфотографировать хотя бы фасад клиники, где находятся Скрипаль с дочерью?
Согласитесь, это более чем странно. Причём, странно настолько, что невольно вспоминается знаменитый сеанс чёрной магии в московском варьете, описанный гениальным Булгаковым в гениальном романе.
Если честно, то меня уже давно терзают смутные сомнения — а не является ли всё это «отравление» грандиозной мистификацией? Хотя бы потому, что его ключевые фигуранты на данный момент всё больше напоминают пресловутых инопланетян, о которых все слышали, но которых никто не видел. Причём, Британия сама делает всё для того, чтобы эта версия выглядела весьма правдоподобно. Недопуск наших дипломатов к пострадавшим и специалистов к расследованию дают основания полагать, что Скотланд-Ярду и официальному Лондону хочется скрыть нечто важное. Например, факты, которые могут разоблачить инсценировку всего этого грандиозного скандала.
Перечислю всего лишь несколько странностей:
- Главврач Англии посоветовала всем, кто в день отравления посещал те же места, что и Скрипали — заняться дезинфекцией личных вещей и сдать в химчистку одежду. Проще говоря, дала рекомендацию уничтожить улики. Хотя, по идее, всех, кто просто проходил рядом (с учётом описания действия «Новичка» и последствий, который он несёт) должны были обязать пройти медобследование и сдать одежду на анализ.
- Ни один пациент в Солсбери не имел симптомов отравления нервно-паралитическим газом — Стивен Дэйвис. Врач-консультант скорой помощи больниц Солсбери.
- Заявления о резком ухудшении здоровья отца и дочери Скрипаль на фоне новости о выписанном из больницы полицейском.
«Пришел в себя полицейский, отравленный вместе со Скрипалями и впавший в кому после отравления. «Это не Новичок», — утверждает ряд специалистов, — «после Новичка нет шансов встать с постели» — прокомментировал это событие израильский аналитик Solomon Mann.
Таким образом, ряд специалистов уже высказали версию, что отравления в Лондоне не имеют отношения к токсину, синтезированному оригинальной лабораторией, производившей это ОВ. Либо это совсем другой токсин, либо это вещество, «сваренное» в другой лаборатории с отступлениями от применявшейся в оригинале технологии, — к такому выводу пришел Mann.
Напомню, что в деле об отравлении банкира Ивана Кивелиди, где тоже фигурировал «Новичок» — умерли все: он, его секретарша и даже патологоанатом, проводивший вскрытие.
- В британском суде заявили о возможном ослаблении умственных способностей Скрипаля:
«Точный эффект воздействия на их здоровье в длительной перспективе всё ещё неизвестен, хотя медицинские анализы показывают, что их умственные способности могут быть ослаблены в неизвестной степени», — цитирует судью Дэвида Уильямса Reuters.
- Скамейка.
Та самая, на которой обнаружили потерпевших, и которую спилили болгаркой для анализа только сегодня, спустя три недели. Почему-то сразу вспомнились деревья на майдане, в которых застряли снайперские пули и которые спилили сразу после победы «революции гидности». Причём, вопросы вызывает и тот факт, что демонтажем скамейки занимались полицейские в костюмах химзащиты. Тот же факт, что «отравленная» скамейка 20 дней находилась в общественном, пусть и оцепленном, месте — никого не смущало.
В сухом остатке у меня один вопрос — а был ли мальчик?
Ведь ни одного хотя бы косвенного доказательства того, что событие имело место быть, причём, именно так, как рассказывает Тереза Мэй и официальный Лондон, — нет. Всем предлагают верить на слово.
Безусловно, среди джентльменов это принято.
Но, так как я не отношусь к этой категории, то очень жажду фактов.
Которых нет. И, почему то, мне всё больше кажется, что их и не будет.
Удивляет только, с какой легкостью всё это съела и, похоже, неплохо переваривает Европа. Впрочем, когда речь заходит о России, западный разум, даже самый пытливый и адекватный, погружается в сон. Летаргический. И этот факт можно смело записывать, как один из побочных эффектов русофобии и желания выступать на стороне большинства. Пусть даже оно тысячу раз ведёт себя подло и опускается до методов иллюзиониста-любителя из передвижного шапито.
Юлия Витязева, специально для News Front
Об одном из самых секретных британских военных объектов — лаборатории Минобороны в Портон-Даун (графство Уилтшир) — известно немного, а власти по объективным причинам не афишируют ее деятельность, однако в последние недели, после загадочного отравления в Солсбери работавшего на британские спецслужбы экс-сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля, характер проводимых в центре работ стал интересовать СМИ все больше.
Центр подземных секретов
«Научный кампус» Портон-Даун, как говорится на информационном щите, установленном на подъезде к КПП комплекса, расположен в 12 километрах от Солсбери, в долине, окруженной невысокими, но позволяющими скрыть постройки холмами. Центр занимает около 2,8 тысячи гектара, рядом с ним несколько деревень. Лаборатория была открыта более 100 лет назад, и первой ее задачей были разработка и испытания химического оружия для применения против германских войск во время Первой мировой войны.
Сейчас комплекс лаборатории, носящей официальное название Оборонная научно-технологическая лаборатория (Defence Science and Technology Laboratory), расположен почти полностью под землей — на поверхности видны лишь искусственные «курганы», закрытые крышами зеленого цвета, а также несколько невысоких бетонных построек. Химический центр не закрыт глухим забором, группу построек опоясывают несколько видимых периметров: внешний, высотой чуть больше метра, представляет собой забор из обычной проволоки, внутренний — и самый укрепленный — является двойным забором высотой в несколько метров. Однако почти все здания комплекса видны с расположенной рядом дороги.
Несмотря на то что секретная лаборатория не спрятана от окружающих, остановиться и посмотреть на нее нельзя — на дороге без твердой обочины и тротуара запрещена остановка, на ограждении центра через определенный промежуток висят яркие знаки, предупреждающие о том, что за забором расположен объект Минобороны и проход на него запрещен. Также везде присутствуют предупреждения «Опасная зона». При этом дорога, ведущая к КПП центра, может быть перекрыта металлическими воротами в любой момент по решению военных. Предупреждения о том, что дорога также является собственностью Минобороны, висят на подъезде к КПП.
«Нет, съемка запрещена. Я прошу вас покинуть эту зону, стоянка здесь запрещена», — сказал стоящий неподалеку от въезда в лабораторию полицейский.
При этом рядом с подъездом к КПП расположен большой жилой дом, во дворе которого установлена детская площадка, а также оборудовано место для стоянки автомобиля. Дом выглядит жилым, однако никто не ответил на звонок в его дверь.
В середине дня пятницы движение автомобилей у комплекса было оживленным, многие автомобили направлялись в комплекс или выезжали из него. Никаких видимых дополнительных мер безопасности в связи с инцидентом в Солсбери корреспонденту РИА Новости заметить не удалось. Однако ощущение того, что тщательное наблюдение в районе центра ведется за всеми непрошеными гостями, не покидало все время присутствия у Портон-Даун.
Обычная жизнь
Жители ближайших деревень Боскомб и Портон не считают, что от комплекса исходит значительная угроза, но спорят о том, насколько гуманные средства разрабатываются в лаборатории.
«Я не испытываю и не испытывала проблем от того, что мы живем тут, рядом с лабораторией. Да, все знают, что это за комплекс, там же написано, есть Google, в конце концов», — рассказала РИА Новости 29-летняя жительница деревни Боскомб Эми.
По словам женщины, ни у нее, ни у ее двоих детей нет серьезных проблем со здоровьем, которые можно было бы связать с присутствием рядом комплекса.
«Не может быть, чтобы не было систем защиты, чтобы все, о чем вы говорите (химическое оружие. — Прим. ред.), вот так просто вышло бы наружу. Специалисты имеют с этим дело постоянно», — добавила она.
Собеседница агентства отметила, что не думает о том, рядом с каким объектом она живет. «Люди живут везде, есть заводы, электростанции. Мы живем здесь. Нет, я не чувствую ничего необычного, не считаю и не знаю, что там делается что-то ужасное, бесчеловечное», — сказала Эми.
Отказавшийся назвать имя отставной армейский офицер, живущий с женой в деревне Портон, расположенной на дороге, ведущей к лаборатории, рассказал, что не замечал ничего необычного в работе центра.
«Нет, никаких необычных событий не происходило. Про аварии и утечки я ничего не знаю. Что там находится, я тоже не знаю, никогда там не был. Рядом много военных объектов, есть аэродром, воинские части. Ничего необычного», — сказал собеседник агентства.
«Там работают ученые, это исследовательский центр. Секретный он потому, что там ведутся разработки в интересах правительства. Какие? Не знаю», — добавил он.
Пенсионер из Портона отрицательно ответил на вопрос, видел ли он инспекторов ОЗХО, работающих на объекте над расследованием дела Скрипаля.
«Я не знаю, кто проезжает по дороге и кто в этих автомобилях. Я узнаю обо всем, что с этим связано, из СМИ. Произошло страшное, но что там случилось (в Солсбери. — Прим. ред.), надо выяснить. У меня нет своего мнения, я жду, когда появятся факты, а не заявления. Не хочу судить о том, что случилось и кто это сделал. Может, это игры спецслужб, а может, и нет. Должно быть расследование», — сказал он и добавил, отвечая на уточняющий вопрос, что «иногда смотрит и RT».
При этом корреспондента РИА Новости собеседник агентства принял за журналиста RT.
В пабе города Тидворт две подруги, женщины среднего возраста, обсуждали зимние Олимпиады за просмотром спортивного телеканала и поделились с РИА Новости своими взглядами на дело Скрипаля.
«Удивительно, что выводы были сделаны так быстро. Я не знаю, как это происходит, но это было категорично. Возможно, у них есть данные разведки, но вы согласны в том, что выводы (о причастности России. — Прим. ред.) были сделаны и озвучены практически сразу?» — сказала женщина, представившаяся как Джо и признавшаяся, что регулярно смотрит британские новостные телеканалы.
«Мы все пережили шок. Это произошло далеко от нас (Солсбери находится примерно в 30 километрах от Тидворта. — Прим. ред.), но все-таки это нетипично для наших мест. Я не знаю, кто это сделал, не спрашивайте меня, все очень таинственно. Мы были напуганы», — добавила ее подруга.
Обе сказали, что не знают, чем занимаются в военной лаборатории, а на вопрос о том, видели ли они сообщения о разработках химического оружия и, возможно, о наличии в ней боевого химического вещества, аналогичного тому, которым отравили Скрипаля, кратко заявили: «Нет».
Негуманные опыты
Между тем к деятельности лаборатории уже десятилетия возникают вопросы. Главный — вопрос этичности производимых работ, прежде всего, по усовершенствованию химического оружия. Так, по данным из открытых источников, с 1949 по 1989 год в лаборатории проводились опыты с участием людей. С 1999 по 2006 год было организовано специальное расследование деятельности лаборатории, по данным которого участниками опытов могли стать до 20 тысяч человек.
В 2002 и 2004 годах были проведены два судебных дознания в связи со смертью военного Рональда Мэддисона во время испытаний нервно-паралитического вещества зарин. Суд постановил, что смерть была причинена незаконным способом.
В 2006 году 500 ветеранов заявили, что пострадали от экспериментов в лаборатории.
В феврале 2006 года три бывших работника центра получили от государства компенсацию в рамках досудебного соглашения по делу о применении в лаборатории на истцах ЛСД без их уведомления в 1950-х годах. В 2008 году Минобороны Великобритании выплатило три миллиона фунтов стерлингов 360 ветеранам, пострадавшим при экспериментах. При этом военное ведомство отказалось от признания ответственности за ущерб.
Еще одним важным обвинением в адрес Портон-Даун является использование в опытах животных. Однако лаборатория заявляла ранее о снижении количества опытов на животных. В основном военные в лаборатории используют мышей, морских свинок, крыс, свиней, хорьков, овец, мартышек и макак. По официальным данным, в 2005 году при опытах в лаборатории погибли 21 118, в 2015-м при опытах использовано 3249 животных.
Почти все работы в Портон-Даун остаются секретными.
Комментариев нет:
Отправить комментарий