11 февраля самолет Ан-148 "Саратовских авиалиний", направлявшийся в Орск, упал в Подмосковье почти сразу после вылета из аэропорта "Домодедово". 71 человек - все, кто был на борту - погиб. Официальную причину катастрофы назовут еще нескоро. Пока рассматривают все версии - от ошибок эксплуатации и экипажа до теракта на борту, тем более что очевидцы уже рассказали о взрыве в воздухе. Большой радиус разброса обломков указывает как раз на то, что самолет разрушился в воздухе.
На самом деле произошедшее страшно прежде всего своей обыденностью. Как говорят сухим казенным языком, спустя четыре минуты после вылета из московского аэропорта "Домодедово" пассажирский самолет исчез с экранов радаров...
На самом деле произошедшее страшно прежде всего своей обыденностью. Как говорят сухим казенным языком, спустя четыре минуты после вылета из московского аэропорта "Домодедово" пассажирский самолет исчез с экранов радаров...
Сначала в качестве возможных причин крушения экстренные службы называли погодные условия, ошибку экипажа или техническую неисправность. Но специалисты отдельно отметили, что экстремальными погодные условия не были. В авиакомпании говорят, что перед полетом в аэропорту борт прошел обязательную процедуру технического обслуживания и никаких вопросов не было. Более того, в январе 2018 года он проходил так называемый C-check (довольно серьезная форма техобслуживания - прим.).
Проверка проводилась в присутствии специалистов, была подтверждена летная годность самолета. Кроме того, два бортмеханика проводили осмотр судна перед полетом в Орск. Никаких нареканий не было, — сказал официальный представитель перевозчика.
Естественно, возбудили уголовное дело по статье "Нарушение правил эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее смерть двух или более лиц". При этом пока не исключается и террористический акт.
Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин уже провел совещание. Официальный представитель СК Светлана Петренко заявила, что только осмотр места происшествия, "учитывая обширную территорию", займет не одни сутки, работа специальных органов следствия и дознания будет продолжаться в непрерывном режиме. В выяснении причин и обстоятельств авиакатастрофы задействованы около сотни следователей и криминалистов. Им помогают в том числе коллеги из МВД и МЧС.
Самое главное сейчас – выразить соболезнования родным и близким погибших. Это реально большое горе, беда. Люди несут цветы и в Домодедово, и в Орске.
А вот говорить непосредственно о причинах трагедии пока, очевидно, рано. И любые спекуляции на эту тему, в том числе и со стороны нашего брата журналиста, абсолютно недопустимы. Если уж говорить о проблемах, то только о проблемах всего комплекса гражданской авиации в целом, а не о конкретной трагедии в Подмосковье. Тут глава Минтранса Максим Соколов был абсолютно прав, когда не стал комментировать вопрос обработки самолета реагентами, который некоторые эксперты считают едва ли не главной версией. Эксперты имеют на это право, выглядит это правдоподобно и непротиворечиво, но выводы о причинах авиакатастрофы Ан-148 в Подмосковье делать преждевременно. Тем не менее об одном, я считаю, нужно начинать говорить уже прямо сейчас.
Дело в том, что едва ли не все летные происшествия, случившиеся в последнее время, как повлекшие тяжкие последствия, так и (зачастую только благодаря мужеству и профессионализму пилотов и наземных служб) серьезных последствий не имевшие, прямо или косвенно сводятся к одной колоссальной проблеме. А именно к неустранимым противоречиям между требованиями безопасности и бизнес-интересами компаний, заложенных в самой структуре рынка гражданских авиаперевозок.
Где-то с этим, например, в государственном "Аэрофлоте", дела обстоят достаточно хорошо, для нынешних условий почти идеально. Где-то, особенно в небольших компаниях, хуже. Главным для любой бизнес-структуры все равно остается именно извлечение прибыли, это закон рынка. Раз уж мы сами выбрали себе эту экономическую формацию, нам с этим теперь жить. Или, к сожалению, погибать.
Это, к сожалению, касается не только авиакомпаний, но и наземных служб: все мы, увы, помним и террористический акт в том же "Домодедово" и прекрасно понимаем, что с точки зрения не бизнеса, а общества экономить на безопасности нельзя. Если говорить жестко и цинично, проблемы бизнеса в таких вот "форс-мажорных обстоятельствах" частично решаются при помощи страхового полиса. А вот гибель людей в результате катастроф или просто их страдания в результате некачественного обслуживания деньгами измерить нельзя.
Тут все просто: про интересы бизнеса государство забывать не имеет права, оно существует за счет экономики, и успешным бизнес-структурам очевидная честь и хвала. Но при столкновении, иногда вполне объективном, интересов бизнеса и граждан государство обязано быть на стороне граждан. Особенно в таких чувствительных сферах, как безопасность, в том числе и безопасность на транспорте. Я не думаю, что для людей есть большая разница, погибли их близкие в результате террористического акта или от того, что кто-то что-то сэкономил или просто хреново выполнил свои служебные обязанности. Результат, по сути, один.
И особенно даже как-то выпукло и неприлично на фоне трагедии выглядят заявления тех, кто должен "проверять бизнес". Но отчего-то по-настоящему активные действия начинаются только после того, как уже все случилось. Сейчас, безусловно, об этом писать нужно максимально тактично. Но! Уже сам пассаж руководителя "Росавиации" стоит выделить отдельно. Мол, после того, как предыдущего гендиректора "Саратовских авиалиний" сняли за то, что он свою родственницу в кабине пилотов (!) на юга за границу (!) отправлял, "проблем с обеспечением безопасности полетов у авиакомпании не было". Это же не хомячка в ручной клади, это ж не могло не знать куча народу "по цепочке", даже страшно представить, какой был уровень дисциплины в организации.
После такого вообще-то под микроскопом все перетряхивать надо: ничего себе, "пляжница" в роли служебного пассажира за границы нашей родины в кабине пилотов. Это же надо "оформить", провести через все наземные службы и т.д. А тут скороговоркой "после того как руководитель был уволен, в серьезных нарушениях компанию не замечали".
А в сети куча жалоб на авиакомпанию, рассказы об отмене рейсов, ужасах полета, поломках самолетов и т.д.
Нет, мы понимаем, что "интересы бизнеса", но людям, простите, в этом бардаке нужно еще и летать.
Тут вообще много есть о чем поговорить. И о не сильно удачной машине Ан-148, от которой неслучайно в свое время отказался "Аэрофлот" (он их собирался закупать для своей дочерней компании "Россия"). За эксплуатацией этих самолетов необходимо дополнительно следить. Нет, в них нет ничего прямо опасного и "аварийного", с этим у нас, слава Богу, довольно строго, но вопросов эта машина вызывала у специалистов достаточно, чего уж тут скрывать. И если уж взялись эксплуатировать, то контроль за машинами этой модели должен идти "особой строкой".
Да и вообще разговор об отрасли, признаться, давно назрел: российская гражданская авиация сейчас довольно динамично развивается, все "болячки" становятся особенно выпуклы.
Но есть, кстати, в этом конкретном случае нечто куда более отвратительное, чем смычка бизнеса и контролирующих органов. Вот та пляска "на костях", которую в очередной раз устроили наши коллеги в "демократических", так сказать, СМИ, вызывает просто омерзение. Потому что проблемы российской гражданской авиации системны, в них и разбираться нужно системно. А использование трагедии с гибелью сограждан в своих узкополитических или каких-то иных целях – это перебор.
Мы прекрасно понимаем, насколько чудовищно сложна эта проблема, насколько тяжким обременением ляжет дополнительный государственный контроль, в том числе и на бизнес. Мы прекрасно понимаем и то, что сделать все совсем "идеально" не получится: слишком системны и глубоки корни проблемы, да и нет в мире успешных примеров решения подобного рода задач. Но общество все равно будет - и должно! - настаивать на ее решении. Просто потому, что большинство из нас будут продолжать летать на самолетах. И все мы хотим жить.
Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин уже провел совещание. Официальный представитель СК Светлана Петренко заявила, что только осмотр места происшествия, "учитывая обширную территорию", займет не одни сутки, работа специальных органов следствия и дознания будет продолжаться в непрерывном режиме. В выяснении причин и обстоятельств авиакатастрофы задействованы около сотни следователей и криминалистов. Им помогают в том числе коллеги из МВД и МЧС.
Самое главное сейчас – выразить соболезнования родным и близким погибших. Это реально большое горе, беда. Люди несут цветы и в Домодедово, и в Орске.
А вот говорить непосредственно о причинах трагедии пока, очевидно, рано. И любые спекуляции на эту тему, в том числе и со стороны нашего брата журналиста, абсолютно недопустимы. Если уж говорить о проблемах, то только о проблемах всего комплекса гражданской авиации в целом, а не о конкретной трагедии в Подмосковье. Тут глава Минтранса Максим Соколов был абсолютно прав, когда не стал комментировать вопрос обработки самолета реагентами, который некоторые эксперты считают едва ли не главной версией. Эксперты имеют на это право, выглядит это правдоподобно и непротиворечиво, но выводы о причинах авиакатастрофы Ан-148 в Подмосковье делать преждевременно. Тем не менее об одном, я считаю, нужно начинать говорить уже прямо сейчас.
Дело в том, что едва ли не все летные происшествия, случившиеся в последнее время, как повлекшие тяжкие последствия, так и (зачастую только благодаря мужеству и профессионализму пилотов и наземных служб) серьезных последствий не имевшие, прямо или косвенно сводятся к одной колоссальной проблеме. А именно к неустранимым противоречиям между требованиями безопасности и бизнес-интересами компаний, заложенных в самой структуре рынка гражданских авиаперевозок.
Где-то с этим, например, в государственном "Аэрофлоте", дела обстоят достаточно хорошо, для нынешних условий почти идеально. Где-то, особенно в небольших компаниях, хуже. Главным для любой бизнес-структуры все равно остается именно извлечение прибыли, это закон рынка. Раз уж мы сами выбрали себе эту экономическую формацию, нам с этим теперь жить. Или, к сожалению, погибать.
Это, к сожалению, касается не только авиакомпаний, но и наземных служб: все мы, увы, помним и террористический акт в том же "Домодедово" и прекрасно понимаем, что с точки зрения не бизнеса, а общества экономить на безопасности нельзя. Если говорить жестко и цинично, проблемы бизнеса в таких вот "форс-мажорных обстоятельствах" частично решаются при помощи страхового полиса. А вот гибель людей в результате катастроф или просто их страдания в результате некачественного обслуживания деньгами измерить нельзя.
Тут все просто: про интересы бизнеса государство забывать не имеет права, оно существует за счет экономики, и успешным бизнес-структурам очевидная честь и хвала. Но при столкновении, иногда вполне объективном, интересов бизнеса и граждан государство обязано быть на стороне граждан. Особенно в таких чувствительных сферах, как безопасность, в том числе и безопасность на транспорте. Я не думаю, что для людей есть большая разница, погибли их близкие в результате террористического акта или от того, что кто-то что-то сэкономил или просто хреново выполнил свои служебные обязанности. Результат, по сути, один.
И особенно даже как-то выпукло и неприлично на фоне трагедии выглядят заявления тех, кто должен "проверять бизнес". Но отчего-то по-настоящему активные действия начинаются только после того, как уже все случилось. Сейчас, безусловно, об этом писать нужно максимально тактично. Но! Уже сам пассаж руководителя "Росавиации" стоит выделить отдельно. Мол, после того, как предыдущего гендиректора "Саратовских авиалиний" сняли за то, что он свою родственницу в кабине пилотов (!) на юга за границу (!) отправлял, "проблем с обеспечением безопасности полетов у авиакомпании не было". Это же не хомячка в ручной клади, это ж не могло не знать куча народу "по цепочке", даже страшно представить, какой был уровень дисциплины в организации.
После такого вообще-то под микроскопом все перетряхивать надо: ничего себе, "пляжница" в роли служебного пассажира за границы нашей родины в кабине пилотов. Это же надо "оформить", провести через все наземные службы и т.д. А тут скороговоркой "после того как руководитель был уволен, в серьезных нарушениях компанию не замечали".
А в сети куча жалоб на авиакомпанию, рассказы об отмене рейсов, ужасах полета, поломках самолетов и т.д.
Нет, мы понимаем, что "интересы бизнеса", но людям, простите, в этом бардаке нужно еще и летать.
Тут вообще много есть о чем поговорить. И о не сильно удачной машине Ан-148, от которой неслучайно в свое время отказался "Аэрофлот" (он их собирался закупать для своей дочерней компании "Россия"). За эксплуатацией этих самолетов необходимо дополнительно следить. Нет, в них нет ничего прямо опасного и "аварийного", с этим у нас, слава Богу, довольно строго, но вопросов эта машина вызывала у специалистов достаточно, чего уж тут скрывать. И если уж взялись эксплуатировать, то контроль за машинами этой модели должен идти "особой строкой".
Да и вообще разговор об отрасли, признаться, давно назрел: российская гражданская авиация сейчас довольно динамично развивается, все "болячки" становятся особенно выпуклы.
Но есть, кстати, в этом конкретном случае нечто куда более отвратительное, чем смычка бизнеса и контролирующих органов. Вот та пляска "на костях", которую в очередной раз устроили наши коллеги в "демократических", так сказать, СМИ, вызывает просто омерзение. Потому что проблемы российской гражданской авиации системны, в них и разбираться нужно системно. А использование трагедии с гибелью сограждан в своих узкополитических или каких-то иных целях – это перебор.
Мы прекрасно понимаем, насколько чудовищно сложна эта проблема, насколько тяжким обременением ляжет дополнительный государственный контроль, в том числе и на бизнес. Мы прекрасно понимаем и то, что сделать все совсем "идеально" не получится: слишком системны и глубоки корни проблемы, да и нет в мире успешных примеров решения подобного рода задач. Но общество все равно будет - и должно! - настаивать на ее решении. Просто потому, что большинство из нас будут продолжать летать на самолетах. И все мы хотим жить.
Дмитрий Лекух
КруШение - катастрофа, несчастный случай в пути (с поездом, самолётом, судном и т.п.). Окончательная утрата, гибель, крах.
Т. Ф. Ефремова. Толковый словарь русского языка.
11 февраля самолет Ан-148 «Саратовских авиалиний», совершавший рейс из московского аэропорта Домодедово в Орск, потерпел крушение в Подмосковье. Погибли 71 человек. На вечер 12 февраля официальных версий крушения нет.
Возможную причину назвал телеграм-канал Mash: «Сперва что-то взорвалось под крылом, и оно загорелось. После этого была еще одна вспышка, и самолет резко упал вниз. Вспышку видели все. Всё было так быстро», — рассказали очевидцы крушения.
Диспетчер аэропорта Домодедово, которого допросили следователи, сообщил: «Самолёт взлетел в штатном режиме, ему дали разрешение на подъем на 110-й эшелон. Неожиданно на 70-м эшелоне самолет начал снижение, на связь больше не выходил, на запросы диспетчера не отвечал. В пресс-службе аэропорта Жуковский также сообщили, что самолет не запрашивал посадку.
Леонид Ивашов. Об авиакатастрофе в Подмосковье и плясках российской власти
Экспертные оценки
Леонид Ивашов
Мне сегодня позвонили и попросили прокомментировать следующую версию крушения Ан-148. Версия эта исходит из того, что мог быть теракт, так как лётчики (например, майор ВВС Виталий Соколовский) уже озвучили, что никакие варианты исключать нельзя, так как экипаж не сообщил об экстренной ситуации на борту, не запросил аварийную посадку. Значит, на борту могло произойти что-то экстренное. Это абсолютно логично. А если мы принимаем допущение теракта, то не может ли то ужасное, что случилось в Подмосковье 11-го февраля, быть ответом на то, что случилось в Сирии в ночь на 10-е число, когда сирийскими ПВО был сбит израильский самолёт? Если почитать израильскую прессу, то в этом инциденте винят преимущественно не Иран, не Сирию, а Россию. А мы знаем, что законодательство Израиля уже 2,5 тысячелетия основывается на идее Талиона, то есть «око за око». Здесь имеется в виду чёткое подобие наказания — вине. То есть, если они считают, что Россия виновата в гибели их самолёта — значит, должен пострадать российский самолёт.
Не будем относить эту версию к безумным, всё возможно, тем более в этом диком мире. Посмотрите, что происходит в это же время. Ведь атака на сирийские объекты — ПВО, командные пункты — со стороны Израиля проводилась именно в тот же период, когда был нанесён мощнейший американский удар по нашему спецназу «Вагнер». И мне кажется: это Россию сейчас пытаются «поставить на место», а мы не рассчитали соотношение сил Запада со своими собственными. Тем более, что Запад — это мощные блоковые организации. Мы сегодня одиночки. И ту трагедию, которая случилась под Дейр-эз-Зором, можно связывать в единое целое с израильским налётом и крушением в Подмосковье. Отрицать теракт на борту Ан-148 нельзя.
Понимаете, нам объявлена война в рамках геополитической операции против России, которая проводится, по крайней мере, уже сотню лет. И это не просто военная акция — провели и завершили. А это бесконечное давление на Россию как главного противника. Мы видим, что Россия действительно в XX веке поменяла мир. Холодная война не прекращалась. Не нужно строить иллюзий, что в 90-е годы Ельцин с Клинтоном братались и против нас не применялись методы гибридной войны, мягкой силы. Мы всё отдавали бесплатно — зачем нас было критиковать и давить? Запад получал всё, что ему было необходимо, и всё больше затягивал на шее нашего политического и бизнес руководства удавку. А мы вдруг самостоятельно проявили себя в Крыму, на сирийском фронте и так далее. Что делать противнику? Объявлять большую войну опасно, потому что у нас всё же есть ядерный ответ, ядерный сдерживающий потенциал. А парализовать деятельность России частными, но увязанными в общую операцию действиями — вполне возможно. И мы это наблюдаем. Здесь присутствует и информационное мощное давление, и экономические санкции, и операции спецслужб. Ну и пятую колонну мощно взращивают. Поэтому мы получили то, что должны были получить.
Один момент уже давно в новой России присутствует: когда военные добивается каких-либо успехов, как это было с броском на Приштину, с Крымом, с сирийской кампанией — военные создают плацдармы для политико-дипломатического наступления. Но, к сожалению, наши политики, бизнес и дипломатия не используют эти завоёванные плацдармы для какого-либо мирного наступления. Посмотрите, что происходит в Сирии. На фоне наших успехов мы даже не созвали ни одного заседания Совбеза ООН, чтобы осудить американцев и турок, потребовать вывода их войск с территории Сирии — это суверенное государство, а они в наглую пришли, незаконно. Мы всё время извиняемся. А слабого дожимают до пола, до самой нижней точки. Наши военные демонстрируют силу, наша политика демонстрирует слабость. А экономика — наш тыл — вообще не может поддержать военных действий.
Кстати, по поводу сбитого сирийскими ПВО израильского самолёта реакция наших официальных органов была такая: выразили обеспокоенность и призвали, как кот Леопольд, всех дружить, хотя мнение может быть только одно — а что делал израильский самолёт на территорией независимого государства? Это продажная, собственно говоря, позиция.
В ситуации с авиакатастрофой есть ещё один важнейший момент. Это наша народная психология. Здесь есть черты нездоровья. Они проявляются и в СМИ через алармизм, нагнетание ужаса. Телевизор вчерашний вечер, сегодняшнюю ночь и сегодняшний день делает акценты на поиски «фрагментов человеческих тел», потрясённых свидетелей и рыдающих родственников. То же самое и в другое время, ежедневно касается крупных автокатастроф, убийств и т.д. Это от недомыслия? Вместо мобилизации, вместо той информационной системы, которая должна была бы укреплять народ, идёт запугивание народа собственными СМИ?
Наверное, где-то в теневых планах присутствует подавление пассионарности народа, чтобы мы не слишком радовались. Потому что, когда мы или слишком злы или слишком радуемся успехам, у нас появляется новая сила, духовный подъем, настрой добиваться большего. Такие настроения нужно подавить. Это присутствует и потому, что пятая колонна пронизывает от Кремля до низу все структуры и власти, и информации.
Здесь ещё присутствует непрофессионализм. Когда-то на самом высоком уровне задали штамп, особенно когда президентом был Медведев. Штамп такой: «Мы соболезнуем» — и сразу по миллиону семьям погибших. Этот штамп — драконовский, трагедия замазывается деньгами. Объявлять об этом и выплачивать компенсации надо негласно. Разбираться с каждой семьёй нужно персонально. А у нас, как что случилось, в первый же день «благодетели» вещают на всю страну: «Семьям погибших будет выплачено…» Разве это нормально и прилично? Этот штамп — от непрофессионального понимания психологического состояния пострадавших у тех должностных лиц, которые занимаются этой проблематикой.
Горе — упал самолёт. И сразу столько ненужных лиц на экранах! Ведь есть должностные обязанности и конкретных руководителей, и конкретных структур, это алгоритм, который прописан инструкциями, законами, нормативными актами. А нам выдают всё пустое. На этой трагедии, как и на любой другой, видим пляску. Разбился самолёт - и вдруг на место крушения налетели большие руководители. Чего вы там будете делать? Я знаю по армейской службе: когда большие начальники приезжают, они мешают проведению расследования, оказанию помощи. Представьте: на место трагедии заявился губернатор Московской области. Его надо встречать, провожать, рассказывать. Вслед приезжает министр транспорта — значит, опять всё нужно бросать, рапортовать и так далее. Следующий летит. Депутаты могут полезть туда со своими амбициями. Помощи никакой. Чиновник должен быть на связи, и если тебе с места происшествия позвонят профессионалы — МЧС-ники или врачи, — попросят срочной помощи, ты сиди на командном пункте и немедленно реагируй. Но всем надо на телекамеру показаться.
Конечно, глубочайшие соболезнования родным и близким погибших. Что такое подобная трагедия: это в одночасье рушится целый мир, жизненные планы, это действительно огромное горе. И все, кто рядом, должны оказать простую человеческую помощь, поддержку детям, супругам, родителям, обеспечить теплотой.
И, конечно, тем, кто более активен в политической деятельности, нужно выходить в СМИ и смело говорить, что эта модель государства, которую нам навязали почти силой, не работоспособна и не жизнеспособна. И эта модель будет вести к дальнейшим трагедиям. Поэтому нужно требовать с власть имущих, чтобы они выполняли свои обязанности добросовестно. Всем нам нужно работать на изменение государственной системы управления. Она преступна, если в мирное время массово гибнут люди на дорогах, в воздухе, в морских акваториях Повсеместно, всё время ЧП за ЧП.
Это верно, какая бы версия крушения не была приоритетной. Версия теракта? Значит, какой-то непорядок в профильных органах, спецслужбах, которые должны такие вещи отслеживать. Значит, в чём-то просчитались политики, дипломаты. Если катастрофа вызвана чисто авиационной проблематикой, то это значит, что негоден наш экономический уклад, при котором пилоты перерабатывают, самолёты могут выйти на взлётную неподготовленными. Какую версию этого крушения нам в результате не озвучат, всё равно крушение — это не та история, когда самолёт как градом побило. Нет, за этим стоят люди. И как не крути, люди, облечённые властью, не доработали. Потому что сущность власти практически всех уровней — с Кремля и до поселкового совета — не нацелена на то, чтобы делать людям добро, чтобы укреплять нашу государственность и укреплять в целом нашу страну. Мы видим: во власть идут, чтобы обогатиться, получить какие-то привилегии — и всё за счёт простого народа нашего. Вот что нужно менять: менять сущность власти. Я не говорю о персоналиях, а я говорю в целом о внутреннем содержании наших властных структур. Они обслуживают где-то личные интересы, где-то клановые, групповые. И то, что мы с вами говорили недавно про Дагестан — это, по сути дела, как бы срез всего, что происходит во всём нашем государстве и обществе. Такая страна долго прожить не может, тем более, при мощном внешнем воздействии.
Крушение. Леонид Ивашов
КруШение - катастрофа, несчастный случай в пути (с поездом, самолётом, судном и т.п.). Окончательная утрата, гибель, крах.
Т. Ф. Ефремова. Толковый словарь русского языка.
11 февраля самолет Ан-148 «Саратовских авиалиний», совершавший рейс из московского аэропорта Домодедово в Орск, потерпел крушение в Подмосковье. Погибли 71 человек. На вечер 12 февраля официальных версий крушения нет.
Возможную причину назвал телеграм-канал Mash: «Сперва что-то взорвалось под крылом, и оно загорелось. После этого была еще одна вспышка, и самолет резко упал вниз. Вспышку видели все. Всё было так быстро», — рассказали очевидцы крушения.
Диспетчер аэропорта Домодедово, которого допросили следователи, сообщил: «Самолёт взлетел в штатном режиме, ему дали разрешение на подъем на 110-й эшелон. Неожиданно на 70-м эшелоне самолет начал снижение, на связь больше не выходил, на запросы диспетчера не отвечал. В пресс-службе аэропорта Жуковский также сообщили, что самолет не запрашивал посадку.
Леонид Ивашов. Об авиакатастрофе в Подмосковье и плясках российской власти
Экспертные оценки
Леонид ИвашовМне сегодня позвонили и попросили прокомментировать следующую версию крушения Ан-148. Версия эта исходит из того, что мог быть теракт, так как лётчики (например, майор ВВС Виталий Соколовский) уже озвучили, что никакие варианты исключать нельзя, так как экипаж не сообщил об экстренной ситуации на борту, не запросил аварийную посадку. Значит, на борту могло произойти что-то экстренное. Это абсолютно логично. А если мы принимаем допущение теракта, то не может ли то ужасное, что случилось в Подмосковье 11-го февраля, быть ответом на то, что случилось в Сирии в ночь на 10-е число, когда сирийскими ПВО был сбит израильский самолёт? Если почитать израильскую прессу, то в этом инциденте винят преимущественно не Иран, не Сирию, а Россию. А мы знаем, что законодательство Израиля уже 2,5 тысячелетия основывается на идее Талиона, то есть «око за око». Здесь имеется в виду чёткое подобие наказания — вине. То есть, если они считают, что Россия виновата в гибели их самолёта — значит, должен пострадать российский самолёт.Не будем относить эту версию к безумным, всё возможно, тем более в этом диком мире. Посмотрите, что происходит в это же время. Ведь атака на сирийские объекты — ПВО, командные пункты — со стороны Израиля проводилась именно в тот же период, когда был нанесён мощнейший американский удар по нашему спецназу «Вагнер». И мне кажется: это Россию сейчас пытаются «поставить на место», а мы не рассчитали соотношение сил Запада со своими собственными. Тем более, что Запад — это мощные блоковые организации. Мы сегодня одиночки. И ту трагедию, которая случилась под Дейр-эз-Зором, можно связывать в единое целое с израильским налётом и крушением в Подмосковье. Отрицать теракт на борту Ан-148 нельзя.
Понимаете, нам объявлена война в рамках геополитической операции против России, которая проводится, по крайней мере, уже сотню лет. И это не просто военная акция — провели и завершили. А это бесконечное давление на Россию как главного противника. Мы видим, что Россия действительно в XX веке поменяла мир. Холодная война не прекращалась. Не нужно строить иллюзий, что в 90-е годы Ельцин с Клинтоном братались и против нас не применялись методы гибридной войны, мягкой силы. Мы всё отдавали бесплатно — зачем нас было критиковать и давить? Запад получал всё, что ему было необходимо, и всё больше затягивал на шее нашего политического и бизнес руководства удавку. А мы вдруг самостоятельно проявили себя в Крыму, на сирийском фронте и так далее. Что делать противнику? Объявлять большую войну опасно, потому что у нас всё же есть ядерный ответ, ядерный сдерживающий потенциал. А парализовать деятельность России частными, но увязанными в общую операцию действиями — вполне возможно. И мы это наблюдаем. Здесь присутствует и информационное мощное давление, и экономические санкции, и операции спецслужб. Ну и пятую колонну мощно взращивают. Поэтому мы получили то, что должны были получить.
Один момент уже давно в новой России присутствует: когда военные добивается каких-либо успехов, как это было с броском на Приштину, с Крымом, с сирийской кампанией — военные создают плацдармы для политико-дипломатического наступления. Но, к сожалению, наши политики, бизнес и дипломатия не используют эти завоёванные плацдармы для какого-либо мирного наступления. Посмотрите, что происходит в Сирии. На фоне наших успехов мы даже не созвали ни одного заседания Совбеза ООН, чтобы осудить американцев и турок, потребовать вывода их войск с территории Сирии — это суверенное государство, а они в наглую пришли, незаконно. Мы всё время извиняемся. А слабого дожимают до пола, до самой нижней точки. Наши военные демонстрируют силу, наша политика демонстрирует слабость. А экономика — наш тыл — вообще не может поддержать военных действий.
Кстати, по поводу сбитого сирийскими ПВО израильского самолёта реакция наших официальных органов была такая: выразили обеспокоенность и призвали, как кот Леопольд, всех дружить, хотя мнение может быть только одно — а что делал израильский самолёт на территорией независимого государства? Это продажная, собственно говоря, позиция.
В ситуации с авиакатастрофой есть ещё один важнейший момент. Это наша народная психология. Здесь есть черты нездоровья. Они проявляются и в СМИ через алармизм, нагнетание ужаса. Телевизор вчерашний вечер, сегодняшнюю ночь и сегодняшний день делает акценты на поиски «фрагментов человеческих тел», потрясённых свидетелей и рыдающих родственников. То же самое и в другое время, ежедневно касается крупных автокатастроф, убийств и т.д. Это от недомыслия? Вместо мобилизации, вместо той информационной системы, которая должна была бы укреплять народ, идёт запугивание народа собственными СМИ?
Наверное, где-то в теневых планах присутствует подавление пассионарности народа, чтобы мы не слишком радовались. Потому что, когда мы или слишком злы или слишком радуемся успехам, у нас появляется новая сила, духовный подъем, настрой добиваться большего. Такие настроения нужно подавить. Это присутствует и потому, что пятая колонна пронизывает от Кремля до низу все структуры и власти, и информации.
Здесь ещё присутствует непрофессионализм. Когда-то на самом высоком уровне задали штамп, особенно когда президентом был Медведев. Штамп такой: «Мы соболезнуем» — и сразу по миллиону семьям погибших. Этот штамп — драконовский, трагедия замазывается деньгами. Объявлять об этом и выплачивать компенсации надо негласно. Разбираться с каждой семьёй нужно персонально. А у нас, как что случилось, в первый же день «благодетели» вещают на всю страну: «Семьям погибших будет выплачено…» Разве это нормально и прилично? Этот штамп — от непрофессионального понимания психологического состояния пострадавших у тех должностных лиц, которые занимаются этой проблематикой.
Горе — упал самолёт. И сразу столько ненужных лиц на экранах! Ведь есть должностные обязанности и конкретных руководителей, и конкретных структур, это алгоритм, который прописан инструкциями, законами, нормативными актами. А нам выдают всё пустое. На этой трагедии, как и на любой другой, видим пляску. Разбился самолёт - и вдруг на место крушения налетели большие руководители. Чего вы там будете делать? Я знаю по армейской службе: когда большие начальники приезжают, они мешают проведению расследования, оказанию помощи. Представьте: на место трагедии заявился губернатор Московской области. Его надо встречать, провожать, рассказывать. Вслед приезжает министр транспорта — значит, опять всё нужно бросать, рапортовать и так далее. Следующий летит. Депутаты могут полезть туда со своими амбициями. Помощи никакой. Чиновник должен быть на связи, и если тебе с места происшествия позвонят профессионалы — МЧС-ники или врачи, — попросят срочной помощи, ты сиди на командном пункте и немедленно реагируй. Но всем надо на телекамеру показаться.
Конечно, глубочайшие соболезнования родным и близким погибших. Что такое подобная трагедия: это в одночасье рушится целый мир, жизненные планы, это действительно огромное горе. И все, кто рядом, должны оказать простую человеческую помощь, поддержку детям, супругам, родителям, обеспечить теплотой.
И, конечно, тем, кто более активен в политической деятельности, нужно выходить в СМИ и смело говорить, что эта модель государства, которую нам навязали почти силой, не работоспособна и не жизнеспособна. И эта модель будет вести к дальнейшим трагедиям. Поэтому нужно требовать с власть имущих, чтобы они выполняли свои обязанности добросовестно. Всем нам нужно работать на изменение государственной системы управления. Она преступна, если в мирное время массово гибнут люди на дорогах, в воздухе, в морских акваториях Повсеместно, всё время ЧП за ЧП.
Это верно, какая бы версия крушения не была приоритетной. Версия теракта? Значит, какой-то непорядок в профильных органах, спецслужбах, которые должны такие вещи отслеживать. Значит, в чём-то просчитались политики, дипломаты. Если катастрофа вызвана чисто авиационной проблематикой, то это значит, что негоден наш экономический уклад, при котором пилоты перерабатывают, самолёты могут выйти на взлётную неподготовленными. Какую версию этого крушения нам в результате не озвучат, всё равно крушение — это не та история, когда самолёт как градом побило. Нет, за этим стоят люди. И как не крути, люди, облечённые властью, не доработали. Потому что сущность власти практически всех уровней — с Кремля и до поселкового совета — не нацелена на то, чтобы делать людям добро, чтобы укреплять нашу государственность и укреплять в целом нашу страну. Мы видим: во власть идут, чтобы обогатиться, получить какие-то привилегии — и всё за счёт простого народа нашего. Вот что нужно менять: менять сущность власти. Я не говорю о персоналиях, а я говорю в целом о внутреннем содержании наших властных структур. Они обслуживают где-то личные интересы, где-то клановые, групповые. И то, что мы с вами говорили недавно про Дагестан — это, по сути дела, как бы срез всего, что происходит во всём нашем государстве и обществе. Такая страна долго прожить не может, тем более, при мощном внешнем воздействии.
Комментариев нет:
Отправить комментарий