Новость о грядущей дерусификации телевидения в Белоруссии вызвала привычный ажиотаж в общественно активных кругах России, которые разглядели в ней очередной шаг, сделанный Александром Лукашенко по украинскому пути. Последовавшие пояснения, что речь идет об исполнении закона и касается исключительно ТВ-контента, производимого в республике (именно его должно быть 30 процентов, а не от всего телевещания в стране), помогли слабо. Белорусский президент получил очередную галочку в своем досье, что ведут на него российские патриоты.
Между тем вопрос идеологического дрейфа белорусских властей – как реального, так и возможного – крайне интересен и заслуживает куда большего, нежели привычные громогласные спекуляции.
Четверть века назад Белоруссия стала единственным исключением из всех постсоветских стран, принявших после распада СССР идеологический курс, основывавшийся на простой идее: «мы – не Россия». Часть государств – очевидным образом напрашивается Прибалтика в качестве примера – запустили его немедленно и открыто. У других переход к данной концепции шел постепенно и небольшими шагами, чтобы к нашему времени как раз достичь зрелости. Украина в данном случае, безусловно, наиболее яркий пример.
Белорусское руководство выбрало иной путь, действительно оригинальный. Не противопоставляя себя гигантской восточной соседке, маленькая республика создала себе систему и образ, которые никак нельзя спутать с российскими. При этом еще совсем недавно они – и система, и образ – очень многим в России казались даже более привлекательными, чем те, что существуют в нашей стране.
Надо полагать, что прямо сейчас Александр Лукашенко несколько досадует за сделанный двадцать пять лет назад выбор, поскольку он теперь очень сильно связывает ему руки в текущих трениях с Москвой.
Дело в том, что любые алармистские прогнозы относительно зловещих планов белорусского президента по идеологическому отрыву Белоруссии и ее народа от России упираются в тупик, каковым в данном случае является время.
Украине потребовалось четверть века систематической промывки мозгов собственному населению, чтобы националистические и антироссийские настроения стали в итоге доминирующими в украинском обществе. Это при том, что там изначально почва в этом смысле была куда более «удобренная», нежели в Белоруссии.
Именно поэтому по-настоящему серьезное обращение к «национальной» повестке обещает Александру Григорьевичу куда больше проблем, нежели выгод.
Белорусские националисты и русофобы слишком малочисленны и маргинальны, чтобы на них можно было всерьез опираться. А их идеи настолько неприемлемы для большей части белорусского общества, что это грозит обернуться существенными потерями для самого белорусского лидера, если тот всерьез рискнет прибегнуть к данному инструменту. А у Лукашенко и без того проблем хватает.
Времени же на перековку и промывку мозгов широких масс – коего надо, как показала практика, минимум полтора десятилетия – банально нет.
Ситуация усугубляется тем, что на идеологическом поле вновь стала играть Россия.
Этот фактор очень часто упускают из виду, когда критикуют российскую политику на постсоветском пространстве. Правда состоит в том, что раньше у России не было шансов противостоять антироссийскому идейному тренду в бывших советских республиках. Дело не в злонамеренности или халатности российских властей, а в объективных обстоятельствах, преодолеть которые не было никакой возможности.
Более того, бескомпромиссные критики Кремля внесли свою лепту в такое положение дел. Если неравнодушные российские патриоты четверть века хором твердили про воровскую компрадорскую власть, про повсеместную разруху и нищету, про катящуюся в пропасть к неизбежной катастрофе Россию, то странно было бы ожидать, что эти их слова заставят их единомышленников на постсоветском пространстве (не говоря уже об обычных аполитичных гражданах) проникнуться верой в светлое будущее России и сделать искреннюю ставку на Москву.
И этого, разумеется, не произошло.
Ныне ситуация изменилась – и существенно.
Россия вернулась на мировую арену в качестве великой державы, причем не только во внешнеполитическом аспекте. У нее хватает серьезных внутренних проблем (которые она не скрывает), но в то же время ее достижения и масштабное развитие создают привлекательный и притягательный для многих образ живой, развивающейся, обладающей серьезными успехами, огромным потенциалом и незаурядным будущим страны.
В результате вместо привычного выбора последних десятилетий «лучезарный Запад vs погибающая Россия» в последние годы возникла новая дихотомия – «не беспроблемный Запад vs обновленная, вновь вошедшая в силу Россия».
В этой ситуации любые серьезные идеологические подвижки с антироссийским подтекстом становятся куда более сложными и чреватыми неприятными последствиями для белорусского руководства.
За последние месяцы Александр Лукашенко сделал довольно много резко эмоциональных и просто непродуманных шагов, которые свидетельствуют, насколько неприятной – если не сказать, неприемлемой – является для него ситуация, в которую его все более жестко загоняет Москва.
Однако попытка всерьез и в полную силу разыграть «национальную» карту, чтобы противостоять давлению России, будет означать лично для белорусского президента такие проблемы внутри собственной страны, что шансы на это представляются все-таки не слишком большими.
Слегка позаигрывать с националистами для создания видимости противовеса Москве можно, но всерьез запустить «украинизацию» Белоруссии в нынешних условиях будет означать для Лукашенко быстрое политическое самоубийство. А Ростов ему в подобном случае не светит.
Несмотря на все эксцессы последнего времени, Лукашенко остается одним из опытнейших государственных деятелей на постсоветском пространстве. Несмотря на все пертурбации последнего времени, его знания, интуиция и опыт должны предостеречь его от такого сценария.
Хочется верить, что так и будет. Хочется верить. Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий