Несвобода, неравенство, небратство
Сергей Борисович, американское общество всё сильнее испытывает на себе давление доктрины политкорректности, превращающейся в средство контроля над проявлениями любого инакомыслия. В чём опасность политики политкорректности для самих Соединённых Штатов?
Сергей Переслегин. Сегодня налицо тяжелейший структурный кризис американской онтологии – того, что носит название «американская мечта». Многие десятилетия считалось, что в Америке действительно удалось создать настоящий плавильный котёл. В данном случае термин имеет отношение не к металлургии, а к алхимическому прибору, в котором трансмутируются элементы и создаётся философский камень. Учитывая сильные эзотерические корни Америки, это понятие использовали именно в его первом и главном значении – как модель этнического сплава.
Американскую системную работу с мигрантами выстраивали более 200 лет: каждое поколение американских учёных, социологов, экономистов, философов, политиков, военных вносило свой вклад в то, чтобы эта система работала. И в какой-то момент она начала действовать удовлетворительно, и попадающие в Америку люди через короткое время становились американцами. Чех Клиффорд Саймак, пакистанец Абдус Салам, поляки Роджер Желязны и Збигнев Бжезинский… Их происхождение никого не интересовало, их идентичность становилась американской, они воспринимали себя таковыми.
В этом и была суть американской мечты?
Сергей Переслегин. Да, считалось, что США — страна равных возможностей: кто и откуда бы не приехал, теперь всё зависит только от него самого, от его рук, головы. Если он великий человек, он станет великим американцем. Это даже не нация, а фактически метанация.
Долгое время система отлично работала, пока не началась эра политической корректности. На это начали выделять деньги, на неё «сели» бюрократы и «эффективные менеджеры». И политика сразу превратилась в свою противоположность. Произошла редукция, и онтологема американской мечты перешла в идеологему политкорректности.
А в чём разница между онтологемой и идеологемой?
Сергей Переслегин. Онтологема – картина мира, при которой я равен другим нациям, другим народам. Это может касаться чего угодно: пола, гендерных предпочтений, сексуальных и так далее – я так живу, мне не нужны установки и законы. Ведь нет, например, порядка регулирования того, что днём светит солнце, и многое, нуждающееся во внимании и зрении, делается днём лучше, чем ночью, и наоборот. А идеологема политкорректности требует выполнения определённых правил. И чем больше вкладывается денег в идеологемы, тем больше этих правил становится.
В какой-то момент случается то, о чём хорошо написал Станислав Лем в «Приключениях Ийона Тихого». На планете Пинта, где некогда была большая засуха, построили множество мелиоративных каналов. Но потом система поддержки этих каналов стала «поддерживать» сама себя. В результате всю планету перекопали каналами, и она целиком превратилась в болото, её обитатели начали дышать водой или, по крайней мере, делать вид, что так происходит, у всех появился ревматизм и прочие неприятности.
С политкорректностью случилась та же ситуация: именно потому, что на неё выделялись деньги, она не просто сделалась обязательной идеологемой, она стала возможностью выделения определённых людей по тому признаку, по которому их выделять было не нужно.
То есть она потеряла некий смысл, стала поддерживать сама себя?
Сергей Переслегин. Конечно. И это случилось уже довольно давно. То, что Америке понадобилось много времени – больше поколения, чтобы скатиться в сегодняшнюю катастрофу, говорит, насколько хорошо была сделана система, пока её не начали трогать руками демократы Клинтона. Если называть вещи своими именами, распространение политкорректности – это дело Демократической партии.
Как случилось, что американцы не заметили опасности такого перехода?
Сергей Переслегин. А как случилось, что никто из сторонников Советского Союза не увидел момента, когда страна начала разрушаться? И заметили это лишь, когда дело зашло слишком далеко? Здесь ровно то же самое: каждый следующий шаг по отношению к предыдущему незначителен, и нет впечатления, что именно сейчас нужно встать и начать протестовать против изменений. Известно, что, если лягушку кинуть в горячую воду, она оттуда выпрыгнет, а если медленно повышать температуру, она сварится. С Америкой случилось именно так – «лягушка» сварилась.
В идеологеме политкорректности равенство начинают рассматривать как элемент закона?
Сергей Переслегин. Именно так, хотя существует единственная форма равенства: когда, например, американский гражданин не заполняет никаких бумаг, указывающих его национальное происхождение — упоминание о нём просто убирается из всех документов. Конечно, ему могут сказать, что он еврей или китаец. Но он при это может сделать большие глаза и ответить: я американец! И он не обязан ничего никому доказывать.
Но как только стали говорить о квотах и правилах, начала работать формула, которую в своё время Уинстон Черчилль сформулировал так: люди начинают говорить о необходимости равных прав, когда чувствуют своё преимущество в сложившейся ситуации и хотят, на самом деле, не равных прав, а фиксации этого преимущества в законах и договорах. Черчилль выразился даже более резко: всякое требование равенства в действительности представляет собой акт агрессии.
Есть ещё одна, и очень интересная, сторона проблемы. В Америке, как и во многих других странах, включая Россию, далеко не все ходят на выборы. И партия, которая сможет сподвигнуть пассивный электорат прийти на избирательные участки, а лучше – встать на её сторону, получает очевидное преимущество.
Поэтому демократы довольно жёстко стали ставить на то, что меньшинства станут их электоратом. Это элементарная борьба за власть и деньги.
И это началось при Билле Клинтоне?
Сергей Переслегин. Да, эту борьбу и возглавил в своё время Билл Клинтон.
Среди американских президентов он был человеком с самым высоким IQ после Кеннеди. Но именно поэтому он и не был до конца американцем. Очень умные люди часто ставят себя вне социума – немножко над ним. Клинтон начал создавать систему, выгодную не стране, а своей партии, совершенно не понимая возможных последствий.
Нельзя сказать, что американцы никак не реагировали на эти процессы. Например, известный писатель-фантаст Дэн Симмонс, автор таких романов, как «Гиперион», «Падение Гипериона», «Илион», «Террор», будучи спичрайтером Демократической партии, довольно резко выступил против такой позиции демократов и даже фактически перестал с ними работать.
Уже в 2016 году, в условиях начинающегося американского кризиса, система кормления национальных меньшинств шла не через систему законов, а через систему понятий. То есть определённые вещи не были законодательно запрещены, но говорить о них уже было нельзя, иначе могли уволить, к примеру, с должности профессора.
Дальше подключилась система вэлфера, когда меньшинствам начали выдавать достаточно приличные средства, позволяющие им десятилетиями существовать, вообще ничего не производя. Сформировался слой люмпенов, которые, разумеется, готовы приложить все усилия, чтобы не потерять возможность получать дармовые средства.
То есть, если в Америке кому-то была нужна гражданская война, то для неё был получен отличный горючий материал – и в большом количестве. Негры, меньшинства – хороший детонатор, и он рано или поздно сработает. Но потом рванёт уже белое протестантское большинство. Англосаксы – протестанты, кальвинисты – люди, которые считают, что в мире всё предопределено, а потому они ни за что не отвечают – Господь уже решил, кто будет спасён, кто наказан. Надо чётко понимать: здесь начнётся настоящая кровь.
А если такого взрыва всё-таки не случится, как будут развиваться события?
Сергей Переслегин. Когда-то королева Неаполитанская Мария-Каролина заявила, что Неаполь будет спичкой, которая вызовет большой пожар в Европе. На что французский посол ответил: «Но, мадам, спичка же сгорит раньше, чем кончится пожар». И действительно, после Аустерлица Наполеон быстренько взял Неаполь, а бедная королева отправилась в изгнание.
Это я вспомнил к тому, что даже если по какой-то причине в Америке взрыва не произойдёт, процесс будет идти с относительным затуханием. По физическому закону, если маятник сильно отклонился в одну сторону, он неизбежно пойдёт обратно. Через 10 лет меньшинства будут вспоминать докризисное время, то есть 2010 – 2015 годы, как золотой век и думать: как же мы могли это всё потерять?! Поэтому, говоря о политкорректности, нужно иметь в виду, что долгосрочные интересы мигрантов – в сохранении американской мечты, а не в её разрушении. Но произошло то, что произошло. Будем наблюдать за развитием событий, особенно ждём выборов президента США.
Беседовала Наталья Луковникова
Комментариев нет:
Отправить комментарий