Пленный украинский военнослужащий из 53-й отдельной механизированной бригады Иван Анода рассказал, что представители украинских воинских частей и военкоматов обманывают родственников погибших и пропавших, чтобы не выплачивать компенсации за них.
По его словам, представители военкоматов, а также в воинских частях, говорят, что военнослужащий находится на позиции, и как выйдет с нее свяжется с родными.
«Вот у меня в селе пацан, мы его уже после меня забрали. У него отец инвалид, левой ноги нет, но его все равно забрали. И он пропал, никто не знает где. Сестра его уже ездила в военкомат, военком сказал обращаться в часть. В части сказали, что он на позиции не переживайте. Кто-то в интернете по фамилии начал искать и узнал, что он живой и находится в плену. Так вот, кто убитый, кто в плену − все находятся на позиции [сообщают родственникам в ТЦК и в воинских частях]», − приводит РИА Новости заявление пленного.
Анода пояснил, что если бы его самого убили или он пропал бы без вести, родственникам должны выплатить компенсацию, но по факту просто скажут, что он находится на позиции и с ним «все хорошо».
Польское издание Myśl Polska ранее опубликовало статью, в которой рассказывается о том, что киевский режим обманывает украинцев обещаниями высоких компенсаций за смерть солдата ВСУ на фронте.
В частности, там говорится, что обещанная киевским режимом за смерть солдата компенсация в размере 15 миллионов гривен значительно отличается от такого же рода компенсации в мире. Как отмечает автор, правительство Зеленского с помощью западных советников хорошо изучило психологический профиль среднего украинца и выяснило, что для него «на первом месте отнюдь не патриотизм, а экономические соображения».
По расчетам автора Myśl Polska, Украина никогда не сможет выплатить такие суммы родственникам погибших украинских военных.
«Киевские власти совершенно сознательно обманули своих граждан, купив за красивые обещания жизни тысяч людей. Эти обещанные компенсации − не что иное, как банальная финансовая пирамида, в которой что-то получат только первые ее участники, а остальные останутся у разбитого корыта. К тому же в крайнем случае всегда можно напечатать миллиарды пустых гривен и ограбить всех без исключения. Видимо, именно в этом и заключался изначальный замысел Зеленского и его западных руководителей», − поясняется в материале. Источник
"Я не сомневаюсь в способностях своих бойцов"
Как воюет под Нью-Йорком 24-летний командир спецназа с позывным Сыч
Моему собеседнику - командиру штурмовой группы 56-го отдельного батальона специального назначения "Хан" 51 армии 24 года. В боевых действиях этот молодой офицер с позывным Сыч участвует с 23 лет. На передовую он попал в прошлом году - сразу после выпуска из Донецкого общевойскового военного училища.
Командир штурмовой группы с позывным Сыч -
яркий представитель нового поколения донецких кадровых военных
Сыч - яркий представитель нового поколения донецких кадровых военных. Несмотря на юный возраст, он уже пользуется авторитетом и успешно командует бойцами, которые порой годятся ему в отцы. Как командиру спецназа Сычу нельзя показывать лицо, но рассказать о себе и особенностях современных боевых действий он согласился.
Военная наука
Есть ли особенности подготовки офицеров в Донецком военном училище?
Сыч: Я думаю, обучение у нас больше направлено именно на спецоперацию и ситуацию в Донбассе. Ведь все мы местные, хорошо знаем специфику этого конфликта и понимаем, к чему нас готовят. Мы выезжали на стажировки в боевые части. К тому же практически у всех родственники служили в ополчении, в Народной милиции, а позже - в Вооружённых Силах Российской Федерации. У меня, например, старший брат пошёл в ополчение. И я считаю своим долгом защищать Родину.
Где вы уже воевали?
Сыч: Водяное и окрестности Авдеевки, Дзержинск, посёлок Нью-Йорк. Очень сложно было за Водяным. За каждую посадку там приходилось биться месяц-два. А сейчас начался переломный этап, мы хорошо давим противника, но всё равно приходится практически каждый день учиться чему-то новому. Иначе не победишь. Всё-таки училище даёт базовые знания, от которых нужно отталкиваться, а непосредственное участие в боевых действиях - продолжение обучения на практике.
Действительно, сейчас военная наука развивается очень быстро.
Сыч: Многое изменилось с тех пор, как мы были на авдеевском направлении. Например, беспилотная авиация стремительно преобразилась и с нашей стороны, и со стороны противника. Если раньше я мог пробежать 300-400 метров, опасаясь только артиллерии и АГС (автоматический гранатомёт станковый - прим. "РГ"), то сейчас преодолеть эту дистанцию стало многократно сложнее из-за беспилотников.
Отправляясь на штурм, мы понимаем, что нас встретят FPV-дроны. Конечно, ВСУ и раньше использовали БПЛА, но не в таких количествах. Было гораздо меньше "мавиков", а FPV били преимущественно по технике. Сейчас же против двойки бойцов-штурмовиков отправляют по два-три FPV-дрона. Причём, как правило, их атаки корректируются "мавиком".
Как противостоять украинским беспилотникам?
Сыч: Хорошо помогает переносная система РЭБ. Её мы устанавливаем и на квадроциклах, которые используем для ротации и подвоза всего необходимого на позиции. Такие системы РЭБ уже неоднократно нас спасали.
А почему вы предпочитаете именно квадроциклы?
Сыч: Они небольшие, быстрые, маневренные. Оператору дрона попасть в квадроцикл сложнее, чем в более крупную и не такую юркую цель. К тому же мы немного модифицировали квадроциклы, наварили дуги, к которым можно прикреплять дополнительный груз. Мотоциклы тоже используем, но мотоциклист может взять с собой только рюкзак.
С автоматом против брони
Мне рассказывали, что вам пришлось противостоять танку без противотанковых средств?
Сыч: Наша группа из шести человек заняла и зачистила вражескую позицию на важном перекрестке. И нас там "отрезали", нельзя было подвести даже воду и еду, всё сбрасывали с "мавиков". А когда начало темнеть, выехал украинский танк и открыл по нам огонь из пушки с 300-350 метров. У нас даже не было ни гранатомётов, ни других противотанковых средств. Никто не рассчитывал, что противник использует здесь бронетехнику: раньше она сюда не заезжала. Открыли огонь по танку из автоматов. Наверное, от отчаяния. Позже уже подключилась артиллерия. С позиции позади нас ударил гранатомёт. Возможно, это отпугнуло танк, он уехал.
Что вы чувствовали в окопе с автоматом против танка? Многие рассказывают: попасть под танковую атаку - это самое страшное.
Сыч: Чувствовал сильный выплеск адреналина. Но ни у меня, ни у моих бойцов даже не возникло мысли отойти. Никто не проявил слабости, все были настроены оборонять позицию до конца. Я был уверен в своих людях, и они не подвели. Это главное в таких ситуациях - быть уверенным в своём товарище. К тому же если бы мы запаниковали и начали отступать, то оказались бы в поле. Танк уничтожил бы нас выстрелом из пушки или очередью из пулемёта. Даже если бы он заехал на позиции, мы, возможно, смогли бы что-то сделать. Во всяком случае наши шансы были бы выше, чем на открытом пространстве. Самое главное, что вся группа выжила. Все шесть человек. Был только один 300-й, пострадавший от сброса.
Кстати, использование небольших штурмовых групп - это тоже особенность боевых действий в текущем конфликте?
Сыч: Как показывает опыт боёв в Донбассе, тактика малых групп, действующих с поддержкой БПЛА, - наиболее эффективная. Но в группе обязательно должен быть человек, который досконально понимает, куда, для чего и каким образом идут штурмовики.
Если выдвинется просто группка людей, не понимающая своей задачи, вряд ли что-то получится, и вряд ли они уцелеют. Поэтому у нас командир всегда идёт со своей группой. Получив задачу, я просчитываю все варианты, довожу необходимую информацию до личного состава. Люди понимают, что их ждёт и готовятся соответствующим образом - и морально, и в плане вооружения и экипировки.
А что вы скажете о противнике?
Сыч: Он тоже учится и эволюционирует. К тому же у нас с украинцами одинаковый менталитет, а славяне всегда отличались стойкостью в боях.
Мне рассказывали, что порой на той стороне в ответ на предложение сдаться кричали: "Русские не сдаются!"
Сыч: Да, я тоже об этом слышал. Противник у нас серьёзный и не глупый, как многие пытаются его порой представить.
На улицах Нью-Йорка
Сейчас мы находимся недалеко от посёлка со звучным названием Нью-Йорк. Что вы чувствовали, когда попали сюда?
Сыч: Интересно было, конечно, пройтись по улицам Нью-Йорка. Но, когда прошёл, стало грустно, на самом деле. Всё в посёлке разбито, практически нет жизни. Греет только мысль о том, что всё восстановится. Я уверен в этом.
Когда попадаю в Донецк, то вижу, как по улицам гуляют семьи, как беззаботно играют дети в парках. А я хорошо помню, когда люди боялись выйти из дома из-за обстрелов. В Нью-Йорке тоже будут гулять люди и играть дети. Кстати, мне довелось эвакуировать из этого посёлка местных жителей. Запомнился дедушка, который четыре месяца просидел в подвале. "Я всегда верил, что обязательно придут наши", - сказал он.
Как вам удаётся командовать подчинёнными более старшего возраста?
Сыч: Здесь возраст не имеет значения. Не то место и время. Играют роль опыт, знания, умение принимать решения в экстренных ситуациях. На этом строится авторитет. В бою не думаешь о том, кому сколько лет. Нужно выполнить задачу и сохранить жизни бойцов. Есть командир и подчинённые. И есть понимание этого. Люди здесь видят, что ты из себя представляешь и что умеешь. А я знаю возможности своих бойцов и не ставлю под сомнение их способности. Мы доверяем друг другу, вот и всё.
Самое главное, чему вы научились после училища - это...
Сыч: Не терять самообладание в стрессовых ситуациях и при любом раскладе здраво оценивать происходящее. Конечно, в училище была определённая психологическая подготовка. Но всё равно трудно предсказать, как человек поведёт себя в бою под огнём противника.
Тут по сути два варианта: либо ты действуешь, либо впадаешь в ступор. У меня была такая ситуация: по нам начал работать противник, и человек "потерялся". Он замер, не слышал, что ему кричат, ни на что не реагировал. Пощёчина привела его в чувство, заставила слышать команды и действовать. Но вот если командир группы впадет в ступор, то могут погибнуть все, кого он ведёт за собой и кто на него надеется.
А за что вы благодарны училищу?
Сыч: За многое. В том числе и за то, что нас постоянно гоняли на кафедре физподготовки. Уже не раз бывало, что выносливость и быстрые ноги спасали от смерти. Например, мне пришлось пробежать 100 метров до позиций под огнём АГС, когда гранаты падали чуть ли не под пятки. Спасибо, что так натренировали.
А что лучше: быстрые ноги или надёжный бронежилет?
Сыч: В идеале - два в одном.
Прямая речь
Исполняющий обязанности командира группы с позывным Ворон, сослуживец Сыча:
- Я застал то время, когда служили офицеры, воспитанные советской властью. Тогда в армию шли не ради денег или карьеры, а по призванию. Сыч тоже настоящий офицер и уже становится профессиональным военным. У него есть чему поучиться в бою. Всё-таки одно дело командовать "Равняйсь! Смирно!" на плацу, где светит солнышко и поют птички. И совсем другое вести за собой на штурм людей, которые рассчитывают на тебя, а ты боишься не столько за себя, сколько за них. И от твоего решения зависят их жизни. Да, у нас были потери, но могу сказать честно: на совести Сыча нет ни одного приказа, из-за которого погибли люди. Считаю его лучшим командиром группы в нашем подразделении. Источник
Моему собеседнику - командиру штурмовой группы 56-го отдельного батальона специального назначения "Хан" 51 армии 24 года. В боевых действиях этот молодой офицер с позывным Сыч участвует с 23 лет. На передовую он попал в прошлом году - сразу после выпуска из Донецкого общевойскового военного училища.
Командир штурмовой группы с позывным Сыч -
яркий представитель нового поколения донецких кадровых военных
Сыч - яркий представитель нового поколения донецких кадровых военных. Несмотря на юный возраст, он уже пользуется авторитетом и успешно командует бойцами, которые порой годятся ему в отцы. Как командиру спецназа Сычу нельзя показывать лицо, но рассказать о себе и особенностях современных боевых действий он согласился.
Военная наука
Есть ли особенности подготовки офицеров в Донецком военном училище?
Сыч: Я думаю, обучение у нас больше направлено именно на спецоперацию и ситуацию в Донбассе. Ведь все мы местные, хорошо знаем специфику этого конфликта и понимаем, к чему нас готовят. Мы выезжали на стажировки в боевые части. К тому же практически у всех родственники служили в ополчении, в Народной милиции, а позже - в Вооружённых Силах Российской Федерации. У меня, например, старший брат пошёл в ополчение. И я считаю своим долгом защищать Родину.
Где вы уже воевали?
Сыч: Водяное и окрестности Авдеевки, Дзержинск, посёлок Нью-Йорк. Очень сложно было за Водяным. За каждую посадку там приходилось биться месяц-два. А сейчас начался переломный этап, мы хорошо давим противника, но всё равно приходится практически каждый день учиться чему-то новому. Иначе не победишь. Всё-таки училище даёт базовые знания, от которых нужно отталкиваться, а непосредственное участие в боевых действиях - продолжение обучения на практике.
Действительно, сейчас военная наука развивается очень быстро.
Сыч: Многое изменилось с тех пор, как мы были на авдеевском направлении. Например, беспилотная авиация стремительно преобразилась и с нашей стороны, и со стороны противника. Если раньше я мог пробежать 300-400 метров, опасаясь только артиллерии и АГС (автоматический гранатомёт станковый - прим. "РГ"), то сейчас преодолеть эту дистанцию стало многократно сложнее из-за беспилотников.
Отправляясь на штурм, мы понимаем, что нас встретят FPV-дроны. Конечно, ВСУ и раньше использовали БПЛА, но не в таких количествах. Было гораздо меньше "мавиков", а FPV били преимущественно по технике. Сейчас же против двойки бойцов-штурмовиков отправляют по два-три FPV-дрона. Причём, как правило, их атаки корректируются "мавиком".
Как противостоять украинским беспилотникам?
Сыч: Хорошо помогает переносная система РЭБ. Её мы устанавливаем и на квадроциклах, которые используем для ротации и подвоза всего необходимого на позиции. Такие системы РЭБ уже неоднократно нас спасали.
А почему вы предпочитаете именно квадроциклы?
Сыч: Они небольшие, быстрые, маневренные. Оператору дрона попасть в квадроцикл сложнее, чем в более крупную и не такую юркую цель. К тому же мы немного модифицировали квадроциклы, наварили дуги, к которым можно прикреплять дополнительный груз. Мотоциклы тоже используем, но мотоциклист может взять с собой только рюкзак.
С автоматом против брони
Мне рассказывали, что вам пришлось противостоять танку без противотанковых средств?
Сыч: Наша группа из шести человек заняла и зачистила вражескую позицию на важном перекрестке. И нас там "отрезали", нельзя было подвести даже воду и еду, всё сбрасывали с "мавиков". А когда начало темнеть, выехал украинский танк и открыл по нам огонь из пушки с 300-350 метров. У нас даже не было ни гранатомётов, ни других противотанковых средств. Никто не рассчитывал, что противник использует здесь бронетехнику: раньше она сюда не заезжала. Открыли огонь по танку из автоматов. Наверное, от отчаяния. Позже уже подключилась артиллерия. С позиции позади нас ударил гранатомёт. Возможно, это отпугнуло танк, он уехал.
Что вы чувствовали в окопе с автоматом против танка? Многие рассказывают: попасть под танковую атаку - это самое страшное.
Сыч: Чувствовал сильный выплеск адреналина. Но ни у меня, ни у моих бойцов даже не возникло мысли отойти. Никто не проявил слабости, все были настроены оборонять позицию до конца. Я был уверен в своих людях, и они не подвели. Это главное в таких ситуациях - быть уверенным в своём товарище. К тому же если бы мы запаниковали и начали отступать, то оказались бы в поле. Танк уничтожил бы нас выстрелом из пушки или очередью из пулемёта. Даже если бы он заехал на позиции, мы, возможно, смогли бы что-то сделать. Во всяком случае наши шансы были бы выше, чем на открытом пространстве. Самое главное, что вся группа выжила. Все шесть человек. Был только один 300-й, пострадавший от сброса.
Кстати, использование небольших штурмовых групп - это тоже особенность боевых действий в текущем конфликте?
Сыч: Как показывает опыт боёв в Донбассе, тактика малых групп, действующих с поддержкой БПЛА, - наиболее эффективная. Но в группе обязательно должен быть человек, который досконально понимает, куда, для чего и каким образом идут штурмовики.
Если выдвинется просто группка людей, не понимающая своей задачи, вряд ли что-то получится, и вряд ли они уцелеют. Поэтому у нас командир всегда идёт со своей группой. Получив задачу, я просчитываю все варианты, довожу необходимую информацию до личного состава. Люди понимают, что их ждёт и готовятся соответствующим образом - и морально, и в плане вооружения и экипировки.
А что вы скажете о противнике?
Сыч: Он тоже учится и эволюционирует. К тому же у нас с украинцами одинаковый менталитет, а славяне всегда отличались стойкостью в боях.
Мне рассказывали, что порой на той стороне в ответ на предложение сдаться кричали: "Русские не сдаются!"
Сыч: Да, я тоже об этом слышал. Противник у нас серьёзный и не глупый, как многие пытаются его порой представить.
На улицах Нью-Йорка
Сейчас мы находимся недалеко от посёлка со звучным названием Нью-Йорк. Что вы чувствовали, когда попали сюда?
Сыч: Интересно было, конечно, пройтись по улицам Нью-Йорка. Но, когда прошёл, стало грустно, на самом деле. Всё в посёлке разбито, практически нет жизни. Греет только мысль о том, что всё восстановится. Я уверен в этом.
Когда попадаю в Донецк, то вижу, как по улицам гуляют семьи, как беззаботно играют дети в парках. А я хорошо помню, когда люди боялись выйти из дома из-за обстрелов. В Нью-Йорке тоже будут гулять люди и играть дети. Кстати, мне довелось эвакуировать из этого посёлка местных жителей. Запомнился дедушка, который четыре месяца просидел в подвале. "Я всегда верил, что обязательно придут наши", - сказал он.
Как вам удаётся командовать подчинёнными более старшего возраста?
Сыч: Здесь возраст не имеет значения. Не то место и время. Играют роль опыт, знания, умение принимать решения в экстренных ситуациях. На этом строится авторитет. В бою не думаешь о том, кому сколько лет. Нужно выполнить задачу и сохранить жизни бойцов. Есть командир и подчинённые. И есть понимание этого. Люди здесь видят, что ты из себя представляешь и что умеешь. А я знаю возможности своих бойцов и не ставлю под сомнение их способности. Мы доверяем друг другу, вот и всё.
Самое главное, чему вы научились после училища - это...
Сыч: Не терять самообладание в стрессовых ситуациях и при любом раскладе здраво оценивать происходящее. Конечно, в училище была определённая психологическая подготовка. Но всё равно трудно предсказать, как человек поведёт себя в бою под огнём противника.
Тут по сути два варианта: либо ты действуешь, либо впадаешь в ступор. У меня была такая ситуация: по нам начал работать противник, и человек "потерялся". Он замер, не слышал, что ему кричат, ни на что не реагировал. Пощёчина привела его в чувство, заставила слышать команды и действовать. Но вот если командир группы впадет в ступор, то могут погибнуть все, кого он ведёт за собой и кто на него надеется.
А за что вы благодарны училищу?
Сыч: За многое. В том числе и за то, что нас постоянно гоняли на кафедре физподготовки. Уже не раз бывало, что выносливость и быстрые ноги спасали от смерти. Например, мне пришлось пробежать 100 метров до позиций под огнём АГС, когда гранаты падали чуть ли не под пятки. Спасибо, что так натренировали.
А что лучше: быстрые ноги или надёжный бронежилет?
Сыч: В идеале - два в одном.
Прямая речь
Исполняющий обязанности командира группы с позывным Ворон, сослуживец Сыча:
- Я застал то время, когда служили офицеры, воспитанные советской властью. Тогда в армию шли не ради денег или карьеры, а по призванию. Сыч тоже настоящий офицер и уже становится профессиональным военным. У него есть чему поучиться в бою. Всё-таки одно дело командовать "Равняйсь! Смирно!" на плацу, где светит солнышко и поют птички. И совсем другое вести за собой на штурм людей, которые рассчитывают на тебя, а ты боишься не столько за себя, сколько за них. И от твоего решения зависят их жизни. Да, у нас были потери, но могу сказать честно: на совести Сыча нет ни одного приказа, из-за которого погибли люди. Считаю его лучшим командиром группы в нашем подразделении. Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий