Бессмысленно рассматривать хозяйственную деятельность в отрыве от истории
Олег Юдин. «Ростовщик и море»
В общественных науках давно назрела революция, которая по своему масштабу окажется сопоставимой с переворотом в медицинской науке, произошедшей столетие назад. Сегодняшний мейнстрим экономической мысли можно сравнить со средневековой медициной, которая лечила все болезни кровопусканием и обосновывала латинской терминологией претензии лекарей на тайное знание и высокое вознаграждение вне зависимости от результатов лечения.
Нужен переход от патолого-анатомических изысканий и наукообразной схоластики к разработке теории развития общества как целостного и постоянно меняющегося организма.
В экономической науке сделаны определенные шаги в этом направлении. На их примере попытаюсь объяснить смысл предлагаемого подхода к формированию новой междисциплинарной научной парадигмы в исторических науках, ориентированной на раскрытие закономерностей долгосрочного социально-экономического развития.
Теория и практика
Именно процесс развития хозяйственной деятельности, а не обмена ее результатами должен стать главным предметом экономической науки. Соответственно должна поменяться и методология. Процесс развития характеризуется усложнением и повышением разнообразия системы. Поэтому в отличие от теории обмена, которая нацеливалась на поиск состояния равновесия и редукцию от сложного к простому в целях выявления всеобщего эквивалента, теория развития ориентируется на поиск механизмов поддержания нарастающей сложности в рамках воспроизводящейся целостности.
Эволюция живых в отличие от неорганических систем имеет негэнтропийный характер, развиваясь по пути усложнения. Поскольку общество является живой системой, главным предметом обществознания должно стать изучение закономерностей его развития и соответственно механизмов его усложнения и удержания целостности и устойчивости в процессе повышения разнообразия хозяйственной деятельности и ее результатов.
Определенные шаги в этом направлении были сделаны в рамках эволюционной экономики, которая в качестве предмета исследования выбрала изучение механизмов воспроизводства рутинных процессов хозяйственной деятельности. В рамках этой теории были получены нетривиальные результаты, объясняющие некоторые закономерности эволюции экономических систем, включая механизмы генерирования и распространения инноваций.
В экономическую науку были привнесены математические методы анализа распространения и конкуренции видов, разработанные в экологии. Получены универсальные математические модели технологических траекторий и научно-производственных циклов.
На этой основе была разработана теория долгосрочного технико-экономического развития как процесса последовательной смены жизненных циклов технологических укладов. Были созданы модели расширенного воспроизводства экономических систем, адекватно отражающие процесс их развития.
Любая конструкция состоит из элементов, в свою очередь тоже состоящих из элементов, и так вплоть до первоэлемента, поиск которого занимает любую науку. Возможно, эта зацикленность на поисках базовой основы является свойством монотеистического религиозного мышления, которое пытается все наблюдаемые явления свести к первопричине: к Богу – у священников, к элементарной частице – у физиков, к клетке – у биологов, к товару – у экономистов, к дате – у историков.
Однако в живых системах важны не только и даже не столько элементы, сколько связи между ними. Именно они содержат информацию, определяющую свойства системы. Когда связи обрываются, система гибнет и начинает разлагаться, в то время как один разрушенный элемент можно заменить другим.
То же самое относится к хозяйственной деятельности. Ее орудия и предметы постоянно меняются в процессе производства, которое задается соответствующей технологией, определяющей связи между ними и человеком. В организации производства могут присутствовать (увольняться и наниматься) разные люди, входя между собой в отношения, заданные технологией. Поэтому чтобы разобраться в закономерностях развития общества, необходимо понять процессы изменения и смены технологий.
Хозяйственная деятельность не сводится к производству, она погружена в социальную среду, обитатели которой ведут, организуют, обеспечивают ее развитие и используют получаемые результаты в своих интересах. Эта среда состоит из людей, вступающих во взаимоотношения между собой по поводу хозяйственной деятельности и ее результатов.
Эти отношения обеспечивают воспроизводство хоздеятельности при постоянных изменениях в составе популяции участвующих в них людей. Сами производственные отношения определяются институтами, удерживающими в них людей и задающими формы реализации мотивов их поведения. Поэтому чтобы разобраться в закономерностях развития экономики, необходимо понять процессы изменения социальных институтов.
Социальные институты регулируют поведение людей в той мере, в какой последние склонны соблюдать задаваемые ими нормы. Эта склонность поддерживается положительными и отрицательными связями между человеком и обществом, действенность которых определяется соответствием моральных ценностей индивида и господствующей идеологией. Чем выше это соответствие, тем эффективнее работают институты, определяющие производственные отношения.
И наоборот – с ростом доли людей, отвергающих господствующую идеологию, сужается способность институтов поддерживать соответствующие производственные отношения. Поэтому для понимания закономерностей развития экономики необходимо принимать во внимание эволюцию систем ценностей людей во взаимодействии с господствующей в общественном сознании идеологией.
Таким образом, экономическая наука не может игнорировать знания о человеке, общественном сознании и социальных отношениях, накопленных в смежных гуманитарных дисциплинах. В противном случае она вырождается в нынешний «экономикс» с его убогой интерпретацией главного героя экономических исследований – как бездушного экономического агента или homoeconomicus.
Эта интерпретация может иметь смысл для изучения гипотетического частного случая экономической системы, состоящей из индивидуальных сверхрациональных предпринимателей, работающих в условиях свободной конкуренции на хорошо известном рынке с неменяющимся множеством технологий.
Как только мы отходим от этого умозрительного случая по любому из перечисленных признаков, все ранее полученные на нем результаты моделирования перестают выполняться, а построенная на них теория уже не объясняет поведение экономики и оказывается совершенно непригодной для практических рекомендаций.
Методом клеветы
То же касается других общественных наук: право не должно игнорировать изменения в экономических интересах, а история – закономерности эволюции форм и способов хозяйственной деятельности. Чтобы понять закономерности развития общества, необходимо рассматривать социальную систему как сложное множество людей с их идеологией, интересами и мотивами поведения, связывающими их производственными отношениями и регулирующими эти отношения институтами, а также средствами и предметами производства, связанными определенными технологиями.
Эта сложная система состоит из бесчисленного числа элементов и связей между ними, которые постоянно меняются. Ее характеризуют принципиальная сложность, которая не позволяет редуцировать все ее составляющие к некоторому базовому элементу; нелинейность взаимозависимостей, которые не отражаются линейными функциями; неопределенность состояний, которая затрудняет построение прогнозов и разработку практических рекомендаций.
Исходя из изложенного центральным вопросом общественных наук должно стать изучение взаимосвязи технологических, институциональных и идеологических изменений. Причем эти изменения могут не подчиняться универсальным законам, а способы организации и использования результатов хозяйственной деятельности могут сильно отличаться в зависимости от технологического, институционального и идеологического состояния социально-экономической системы.
Поэтому потуги апологетов вывести какие-либо универсальные экономические законы, инвариантные технологическим, институциональным и идеологическим характеристикам социально-экономической системы, выглядят крайне наивными.
В отличие от биологических систем, эволюционирующих в течение миллионов лет, и экологических систем, стремящихся к гомеостазу, современные социальные системы пребывают в состоянии постоянной изменчивости. В течение короткого времени они могут стремиться к некоторой гипотетической точке равновесия, однако постоянно возникающие нововведения порождают точки бифуркации, меняющие траекторию движения в направлении одного или нескольких аттракторов, которые тоже не достигаются вследствие появления следующих нововведений.
Теория синергетики обладает формальным аппаратом для моделирования эволюции сложных систем, но на абстрактном уровне, который позволяет получить качественные знания о свойствах социально-экономического развития. Для создания полноценной теории социально-экономического развития нужны объективные содержательные исследования, раскрывающие логику исторического процесса.
В статье, которая вызвала негодование моих коллег-историков из-за упоминания новой хронологии Фоменко, последней уделяется не более трех процентов текста. Остальное их, к сожалению, не заинтересовало. Между тем ссылка на работы Фоменко и Носовского дана в контексте раскрытия логики исторического процесса, для понимания которой математики предоставляют возможную путеводную нить. Используя математические алгоритмы проверки сопоставимости данных, они выявляют подделки и фальсификации.
За это историческая наука должна быть им безмерно благодарна. Объединение математических методов обработки и анализа больших данных позволяет сегодня получать новые знания во множестве научных направлений. И историкам следовало бы не держаться за навязанные нам триста лет назад догмы, а принять на вооружение используемые математиками методы, применение которых дает возможность нащупать реальный ход исторических событий.
Междисциплинарный подход позволяет взглянуть на историю не как на причудливое сочетание случайных событий, бесконечных взлетов, падений и топтания на месте различных государств, а как на логически объяснимую картину последовательного усложнения общественного мироустройства.
Тем самым становится возможным формирование научной парадигмы в истории и других общественных науках, раскрывающей внутреннюю логику разворачивающегося в мировой истории процесса развития человечества и позволяющей строить прогнозы обозримого будущего.
Развитие общества должно починяться некоторым общим закономерностям эволюции сложных систем, изучением которых занимаются кибернетика и синергетика. До сих пор, несмотря на господство системного подхода в современной науке, общественные науки мало используют системный анализ, а также спокойно относятся к обилию не вписывающихся в теорию фактов и взаимоисключающим друг друга концепциям.
Им неизвестен эксперимент как доказательство правильности теории, их не смущают провальные результаты рекомендаций, а также несбывшиеся прогнозы. Критерием истины в общественных науках является признание их теоретических изысканий органами власти и коллегами по научной школе, которая часто вырождается в секту единомышленников, обладающих неким квазисакральным знанием.
Для формирования научной парадигмы в обществознании нужно опереться на некоторые общие законы, вытекающие из теории эволюции сложных самоорганизующихся систем. Исходя из общих представлений о закономерностях развития органических систем, теории синергетики и кибернетики рискнем предположить, что в социально-экономическом развитии должны соблюдаться следующие общие законы:
1. Общество развивается от менее к более сложным формам организации социального действия, что сопровождается соответствующим усложнением социальной структуры, накоплением знаний и информации.
2. Не может менее развитое общество подчинить себе более развитое. Речь в данном случае идет, разумеется, о качественных различиях в уровне развития, которые не могут быть преодолены путем имитации технологических достижений и институтов вследствие принципиальной неспособности людей менее развитого общества к их освоению. Например, жители Америки и Африки в XVI–XVII веках не могли сопротивляться европейцам, которые находились на качественно более высоком уровне развития. Потребовалось три столетия, чтобы они смогли построить свои национальные государства и овладеть способностью к использованию современных технологий.
В то же время в странах, связанных между собой производственно-технологической кооперацией и обладающих схожими системами управления и организации производства, различия вполне преодолимы путем переноса и совершенствования технологий и институтов. И между ними постоянно идет соревнование, в ходе которого менее развитые страны периодически вырываются вперед, оставляя позади вчерашних лидеров и меняя структуру международного разделения труда.
Пользуясь определением мир-системы Валлерстайна, можно утверждать, что на периферии мировой экономико-политической системы периодически вырастают общества, перенимающие лучшие достижения центра и создающие свой центр превосходства. Если при этом старый центр стагнирует или находится в кризисе, а менее развитое общество полно сил и желания стать развитым, обладая высокой степенью пассионарности, то оно подчиняет себе более развитое общество. Именно поэтому развитие человечества носит не линейный, а спиралевидный или волновой характер.
Более развитые общества, как правило, с пренебрежением относятся к отстающим, будучи уверенными в своем превосходстве. Но если по отношению к обществам, находящимся на качественно низшей ступени развития, это позволительно, то по отношению к периферийным обществам, способным к воспроизводству достижений центра, за это пренебрежение приходится расплачиваться поражением в глобальной конкуренции.
3. Развитие общества – нелинейный, неопределенный и неравновесный процесс, в котором этапы стабильного роста чередуются со структурными кризисами, сопровождающимися войнами и революциями. В процессе таких кризисов происходит ломка сложившейся структуры общества, его кратковременная хаотизация, преодолеваемая становлением новой, более сложной и эффективной системы социально-экономического устройства.
При всей своей очевидности эти общие закономерности игнорируются исторической наукой. Господствующая парадигма полна противоположных утверждений, допускающих завоевание высокоразвитых государств намного ниже находящимися по уровню организации и техники племенами. К такого рода мифам относятся норманнская теория о призвании для управления на Русь варягов-викингов, а также миф о татаро-монгольском нашествии, созданные, повторим, чтобы навязать русскому народу комплекс исторической неполноценности.
Эти мифы дополняются откровенно клеветническими «документами» западных путешественников, рассказывающими о диких нравах и вековой отсталости русских земель. Несмотря на многочисленные опровержения подобных свидетельств современников, они продолжают кочевать по учебникам истории, закрепляя карикатурный образ исторической России. Мной в предыдущих статьях «ВПК» были приведены доказательства недостоверности этих мифов, и я надеюсь, что коллеги-историки ответят на поставленные вопросы.
Следует отметить, что фальсификация истории – это отнюдь не вопрос далекого прошлого. Судя по тому, как фабрикуются современные исторические мифы в целях национального строительства на постсоветском пространстве, приходишь к выводу, что целенаправленная фальсификация, искажение фактов, переписывание первоисточников, их подмена, так же как применение административного принуждения и даже уголовного преследования для навязывания политически заданной исторической «теории» – это важные составляющие официальной исторической науки, введенные в качестве базового «научного» подхода Миллером и компанией еще в XVIII веке.
Судя по учебникам истории на Украине и в ряде других новых независимых государств, которые писались на деньги русофоба Сороса, а материалы для которых подбирались кадровыми сотрудниками и профессиональными сочинителями мифов из английских и американских спецслужб (как, например, миф о голодоморе, придуманный руководителем департамента английской разведки МИ-6 Р. Конквестом), эти методы активно используются и в настоящее время.
В качестве современного примера подобной антинаучной фальсификации очевидной картины мира следует упомянуть упражнения русофобствующих необандеровцев, кличущих современных российских граждан «ватниками» и награждающих их тому подобными эпитетами с целью демонстрации своего превосходства вопреки очевидному интеллектуальному и экономическому упадку современной Украины.
Сергей Глазьев, академик РАН
Олег Юдин. «Ростовщик и море»
В общественных науках давно назрела революция, которая по своему масштабу окажется сопоставимой с переворотом в медицинской науке, произошедшей столетие назад. Сегодняшний мейнстрим экономической мысли можно сравнить со средневековой медициной, которая лечила все болезни кровопусканием и обосновывала латинской терминологией претензии лекарей на тайное знание и высокое вознаграждение вне зависимости от результатов лечения.
Нужен переход от патолого-анатомических изысканий и наукообразной схоластики к разработке теории развития общества как целостного и постоянно меняющегося организма.
В экономической науке сделаны определенные шаги в этом направлении. На их примере попытаюсь объяснить смысл предлагаемого подхода к формированию новой междисциплинарной научной парадигмы в исторических науках, ориентированной на раскрытие закономерностей долгосрочного социально-экономического развития.
Теория и практика
Именно процесс развития хозяйственной деятельности, а не обмена ее результатами должен стать главным предметом экономической науки. Соответственно должна поменяться и методология. Процесс развития характеризуется усложнением и повышением разнообразия системы. Поэтому в отличие от теории обмена, которая нацеливалась на поиск состояния равновесия и редукцию от сложного к простому в целях выявления всеобщего эквивалента, теория развития ориентируется на поиск механизмов поддержания нарастающей сложности в рамках воспроизводящейся целостности.
Эволюция живых в отличие от неорганических систем имеет негэнтропийный характер, развиваясь по пути усложнения. Поскольку общество является живой системой, главным предметом обществознания должно стать изучение закономерностей его развития и соответственно механизмов его усложнения и удержания целостности и устойчивости в процессе повышения разнообразия хозяйственной деятельности и ее результатов.
Определенные шаги в этом направлении были сделаны в рамках эволюционной экономики, которая в качестве предмета исследования выбрала изучение механизмов воспроизводства рутинных процессов хозяйственной деятельности. В рамках этой теории были получены нетривиальные результаты, объясняющие некоторые закономерности эволюции экономических систем, включая механизмы генерирования и распространения инноваций.
В экономическую науку были привнесены математические методы анализа распространения и конкуренции видов, разработанные в экологии. Получены универсальные математические модели технологических траекторий и научно-производственных циклов.
На этой основе была разработана теория долгосрочного технико-экономического развития как процесса последовательной смены жизненных циклов технологических укладов. Были созданы модели расширенного воспроизводства экономических систем, адекватно отражающие процесс их развития.
Любая конструкция состоит из элементов, в свою очередь тоже состоящих из элементов, и так вплоть до первоэлемента, поиск которого занимает любую науку. Возможно, эта зацикленность на поисках базовой основы является свойством монотеистического религиозного мышления, которое пытается все наблюдаемые явления свести к первопричине: к Богу – у священников, к элементарной частице – у физиков, к клетке – у биологов, к товару – у экономистов, к дате – у историков.
Однако в живых системах важны не только и даже не столько элементы, сколько связи между ними. Именно они содержат информацию, определяющую свойства системы. Когда связи обрываются, система гибнет и начинает разлагаться, в то время как один разрушенный элемент можно заменить другим.
То же самое относится к хозяйственной деятельности. Ее орудия и предметы постоянно меняются в процессе производства, которое задается соответствующей технологией, определяющей связи между ними и человеком. В организации производства могут присутствовать (увольняться и наниматься) разные люди, входя между собой в отношения, заданные технологией. Поэтому чтобы разобраться в закономерностях развития общества, необходимо понять процессы изменения и смены технологий.
Хозяйственная деятельность не сводится к производству, она погружена в социальную среду, обитатели которой ведут, организуют, обеспечивают ее развитие и используют получаемые результаты в своих интересах. Эта среда состоит из людей, вступающих во взаимоотношения между собой по поводу хозяйственной деятельности и ее результатов.
Эти отношения обеспечивают воспроизводство хоздеятельности при постоянных изменениях в составе популяции участвующих в них людей. Сами производственные отношения определяются институтами, удерживающими в них людей и задающими формы реализации мотивов их поведения. Поэтому чтобы разобраться в закономерностях развития экономики, необходимо понять процессы изменения социальных институтов.
Социальные институты регулируют поведение людей в той мере, в какой последние склонны соблюдать задаваемые ими нормы. Эта склонность поддерживается положительными и отрицательными связями между человеком и обществом, действенность которых определяется соответствием моральных ценностей индивида и господствующей идеологией. Чем выше это соответствие, тем эффективнее работают институты, определяющие производственные отношения.
И наоборот – с ростом доли людей, отвергающих господствующую идеологию, сужается способность институтов поддерживать соответствующие производственные отношения. Поэтому для понимания закономерностей развития экономики необходимо принимать во внимание эволюцию систем ценностей людей во взаимодействии с господствующей в общественном сознании идеологией.
Таким образом, экономическая наука не может игнорировать знания о человеке, общественном сознании и социальных отношениях, накопленных в смежных гуманитарных дисциплинах. В противном случае она вырождается в нынешний «экономикс» с его убогой интерпретацией главного героя экономических исследований – как бездушного экономического агента или homoeconomicus.
Эта интерпретация может иметь смысл для изучения гипотетического частного случая экономической системы, состоящей из индивидуальных сверхрациональных предпринимателей, работающих в условиях свободной конкуренции на хорошо известном рынке с неменяющимся множеством технологий.
Как только мы отходим от этого умозрительного случая по любому из перечисленных признаков, все ранее полученные на нем результаты моделирования перестают выполняться, а построенная на них теория уже не объясняет поведение экономики и оказывается совершенно непригодной для практических рекомендаций.
Методом клеветы
То же касается других общественных наук: право не должно игнорировать изменения в экономических интересах, а история – закономерности эволюции форм и способов хозяйственной деятельности. Чтобы понять закономерности развития общества, необходимо рассматривать социальную систему как сложное множество людей с их идеологией, интересами и мотивами поведения, связывающими их производственными отношениями и регулирующими эти отношения институтами, а также средствами и предметами производства, связанными определенными технологиями.
Эта сложная система состоит из бесчисленного числа элементов и связей между ними, которые постоянно меняются. Ее характеризуют принципиальная сложность, которая не позволяет редуцировать все ее составляющие к некоторому базовому элементу; нелинейность взаимозависимостей, которые не отражаются линейными функциями; неопределенность состояний, которая затрудняет построение прогнозов и разработку практических рекомендаций.
Исходя из изложенного центральным вопросом общественных наук должно стать изучение взаимосвязи технологических, институциональных и идеологических изменений. Причем эти изменения могут не подчиняться универсальным законам, а способы организации и использования результатов хозяйственной деятельности могут сильно отличаться в зависимости от технологического, институционального и идеологического состояния социально-экономической системы.
Поэтому потуги апологетов вывести какие-либо универсальные экономические законы, инвариантные технологическим, институциональным и идеологическим характеристикам социально-экономической системы, выглядят крайне наивными.
В отличие от биологических систем, эволюционирующих в течение миллионов лет, и экологических систем, стремящихся к гомеостазу, современные социальные системы пребывают в состоянии постоянной изменчивости. В течение короткого времени они могут стремиться к некоторой гипотетической точке равновесия, однако постоянно возникающие нововведения порождают точки бифуркации, меняющие траекторию движения в направлении одного или нескольких аттракторов, которые тоже не достигаются вследствие появления следующих нововведений.
Теория синергетики обладает формальным аппаратом для моделирования эволюции сложных систем, но на абстрактном уровне, который позволяет получить качественные знания о свойствах социально-экономического развития. Для создания полноценной теории социально-экономического развития нужны объективные содержательные исследования, раскрывающие логику исторического процесса.
В статье, которая вызвала негодование моих коллег-историков из-за упоминания новой хронологии Фоменко, последней уделяется не более трех процентов текста. Остальное их, к сожалению, не заинтересовало. Между тем ссылка на работы Фоменко и Носовского дана в контексте раскрытия логики исторического процесса, для понимания которой математики предоставляют возможную путеводную нить. Используя математические алгоритмы проверки сопоставимости данных, они выявляют подделки и фальсификации.
За это историческая наука должна быть им безмерно благодарна. Объединение математических методов обработки и анализа больших данных позволяет сегодня получать новые знания во множестве научных направлений. И историкам следовало бы не держаться за навязанные нам триста лет назад догмы, а принять на вооружение используемые математиками методы, применение которых дает возможность нащупать реальный ход исторических событий.
Междисциплинарный подход позволяет взглянуть на историю не как на причудливое сочетание случайных событий, бесконечных взлетов, падений и топтания на месте различных государств, а как на логически объяснимую картину последовательного усложнения общественного мироустройства.
Тем самым становится возможным формирование научной парадигмы в истории и других общественных науках, раскрывающей внутреннюю логику разворачивающегося в мировой истории процесса развития человечества и позволяющей строить прогнозы обозримого будущего.
Развитие общества должно починяться некоторым общим закономерностям эволюции сложных систем, изучением которых занимаются кибернетика и синергетика. До сих пор, несмотря на господство системного подхода в современной науке, общественные науки мало используют системный анализ, а также спокойно относятся к обилию не вписывающихся в теорию фактов и взаимоисключающим друг друга концепциям.
Им неизвестен эксперимент как доказательство правильности теории, их не смущают провальные результаты рекомендаций, а также несбывшиеся прогнозы. Критерием истины в общественных науках является признание их теоретических изысканий органами власти и коллегами по научной школе, которая часто вырождается в секту единомышленников, обладающих неким квазисакральным знанием.
Для формирования научной парадигмы в обществознании нужно опереться на некоторые общие законы, вытекающие из теории эволюции сложных самоорганизующихся систем. Исходя из общих представлений о закономерностях развития органических систем, теории синергетики и кибернетики рискнем предположить, что в социально-экономическом развитии должны соблюдаться следующие общие законы:
1. Общество развивается от менее к более сложным формам организации социального действия, что сопровождается соответствующим усложнением социальной структуры, накоплением знаний и информации.
2. Не может менее развитое общество подчинить себе более развитое. Речь в данном случае идет, разумеется, о качественных различиях в уровне развития, которые не могут быть преодолены путем имитации технологических достижений и институтов вследствие принципиальной неспособности людей менее развитого общества к их освоению. Например, жители Америки и Африки в XVI–XVII веках не могли сопротивляться европейцам, которые находились на качественно более высоком уровне развития. Потребовалось три столетия, чтобы они смогли построить свои национальные государства и овладеть способностью к использованию современных технологий.
В то же время в странах, связанных между собой производственно-технологической кооперацией и обладающих схожими системами управления и организации производства, различия вполне преодолимы путем переноса и совершенствования технологий и институтов. И между ними постоянно идет соревнование, в ходе которого менее развитые страны периодически вырываются вперед, оставляя позади вчерашних лидеров и меняя структуру международного разделения труда.
Пользуясь определением мир-системы Валлерстайна, можно утверждать, что на периферии мировой экономико-политической системы периодически вырастают общества, перенимающие лучшие достижения центра и создающие свой центр превосходства. Если при этом старый центр стагнирует или находится в кризисе, а менее развитое общество полно сил и желания стать развитым, обладая высокой степенью пассионарности, то оно подчиняет себе более развитое общество. Именно поэтому развитие человечества носит не линейный, а спиралевидный или волновой характер.
Более развитые общества, как правило, с пренебрежением относятся к отстающим, будучи уверенными в своем превосходстве. Но если по отношению к обществам, находящимся на качественно низшей ступени развития, это позволительно, то по отношению к периферийным обществам, способным к воспроизводству достижений центра, за это пренебрежение приходится расплачиваться поражением в глобальной конкуренции.
3. Развитие общества – нелинейный, неопределенный и неравновесный процесс, в котором этапы стабильного роста чередуются со структурными кризисами, сопровождающимися войнами и революциями. В процессе таких кризисов происходит ломка сложившейся структуры общества, его кратковременная хаотизация, преодолеваемая становлением новой, более сложной и эффективной системы социально-экономического устройства.
При всей своей очевидности эти общие закономерности игнорируются исторической наукой. Господствующая парадигма полна противоположных утверждений, допускающих завоевание высокоразвитых государств намного ниже находящимися по уровню организации и техники племенами. К такого рода мифам относятся норманнская теория о призвании для управления на Русь варягов-викингов, а также миф о татаро-монгольском нашествии, созданные, повторим, чтобы навязать русскому народу комплекс исторической неполноценности.
Эти мифы дополняются откровенно клеветническими «документами» западных путешественников, рассказывающими о диких нравах и вековой отсталости русских земель. Несмотря на многочисленные опровержения подобных свидетельств современников, они продолжают кочевать по учебникам истории, закрепляя карикатурный образ исторической России. Мной в предыдущих статьях «ВПК» были приведены доказательства недостоверности этих мифов, и я надеюсь, что коллеги-историки ответят на поставленные вопросы.
Следует отметить, что фальсификация истории – это отнюдь не вопрос далекого прошлого. Судя по тому, как фабрикуются современные исторические мифы в целях национального строительства на постсоветском пространстве, приходишь к выводу, что целенаправленная фальсификация, искажение фактов, переписывание первоисточников, их подмена, так же как применение административного принуждения и даже уголовного преследования для навязывания политически заданной исторической «теории» – это важные составляющие официальной исторической науки, введенные в качестве базового «научного» подхода Миллером и компанией еще в XVIII веке.
Судя по учебникам истории на Украине и в ряде других новых независимых государств, которые писались на деньги русофоба Сороса, а материалы для которых подбирались кадровыми сотрудниками и профессиональными сочинителями мифов из английских и американских спецслужб (как, например, миф о голодоморе, придуманный руководителем департамента английской разведки МИ-6 Р. Конквестом), эти методы активно используются и в настоящее время.
В качестве современного примера подобной антинаучной фальсификации очевидной картины мира следует упомянуть упражнения русофобствующих необандеровцев, кличущих современных российских граждан «ватниками» и награждающих их тому подобными эпитетами с целью демонстрации своего превосходства вопреки очевидному интеллектуальному и экономическому упадку современной Украины.
Сергей Глазьев, академик РАН
Комментариев нет:
Отправить комментарий