В современном мире признание исторической вины имеет конкретный, притом весьма немалый, материальный и финансовый эквивалент. Поэтому не следует спешить каяться, особенно в тех случаях, когда в этом нет явной нужды
Из текущих сообщений СМИ:
«Официальный представитель МИД России Мария Захарова в ходе брифинга заявила, что тема «катынского вопроса» в политических отношениях между Москвой и Варшавой исчерпана.
«Мы считаем тему, которую вы обозначили, речь идет о погибших в Катыни поляках, в политических, подчеркиваю, в политических отношениях между нашими странами исчерпанной. Российская позиция неоднократно озвучивалась на высшем уровне, этот вопрос исследовали высококвалифицированные специалисты-историки из России и Польши», — отметила представитель МИД.»
С формально-протокольной точки зрения представитель МИД РФ совершенно права и на этом, вроде бы, можно поставить точку. Действительно, польско-российский политический «консенсус» относительно так называемой «катынской трагедии» можно считать окончательно достигнутым после принятия Госдумой РФ заявления от 26 ноября 2010 года, в котором вся вина за «массовое убийство польских военнослужащих» возлагается на СССР. И, косвенно, на его юридического правопреемника – Российскую Федерацию. В этом Заявлении, в частности, сказано:
«Семьдесят лет назад… были расстреляны тысячи польских граждан, содержавшихся в лагерях для военнопленных НКВД СССР и тюрьмах западных областей Украинской ССР и Белорусской ССР.
В официальной советской пропаганде ответственность за это злодеяние, получившее собирательное название Катынской трагедии, приписывалась нацистским преступникам. Эта версия долгие годы оставалась предметом подспудных, но от этого не менее ожесточенных дискуссий в советском обществе и неизменно порождала гнев, обиду и недоверие польского народа.
В начале 1990-х годов наша страна совершила важные шаги на пути к установлению истины в Катынской трагедии. Было признано, что массовое уничтожение польских граждан на территории СССР во время Второй мировой войны стало актом произвола тоталитарного государства, подвергшего репрессиям также сотни тысяч советских людей за политические и религиозные убеждения, по социальным и иным признакам».
Таким образом, «исчерпанность» темы Катыни в политических отношениях между РФ и Польшей заключается в том, что вся вина за это преступление возлагается на СССР и, на основе принципа юридической правопреемственности, на Российскую Федерацию.
С учетом того, что на современном антироссийски настроенном Западе и, не в последнюю очередь, в Польше все более актуальной становится тема предъявления России всевозможных требований о «возмещении нанесенного ущерба и компенсации потерь», причем речь идет о потенциально многомиллиардных суммах, указанный выше итог «политических отношений», который может впоследствии приобрести форму крайне обременительного для РФ судебного вердикта, российская общественность вряд ли может легко согласиться с тем, что данная тема действительно исчерпана.
Тем более, что научная и общественная дискуссия по Катыни не столько пришла к сколько-нибудь естественному завершению и достаточно обоснованным выводам, сколько была фактически свернута по соображениям весьма далеким от поиска исторической правды. Это тем более прискорбно с учетом того, что в ходе многочисленных предыдущих расследований данного события было выявлено множество фактов и обнаружено большое количество вещественных доказательств, делающих крайне сомнительными новейшие выводы «высококвалифицированных специалистов-историков из России и Польши», явная политическая ангажированность которых достаточно очевидна.
Тем более, что были и другие, не менее высококвалифицированные специалисты, например из советской комиссии под руководством академика Николая Бурденко которые, в свое время, пришли к вполне определенным и доказательным выводам о том, что «катынская трагедия» от начала до конца является делом рук гитлеровский машины массового уничтожения и нацистской пропаганды времен войны.
«Впервые об обнаружении массовых захоронений в Катынском лесу в 1943 году заявил Рудольф-Кристоф фон Герсдорф, представитель Германии, оккупировавшей эти территории в ходе реализации операции «Барбаросса». Созванная Германией международная комиссия провела экспертизу и заключила, что расстрелы произведены НКВД весной 1940 года. В свою очередь Советский Союз отрицал свою причастность к происшедшему».
Даже не говоря о найденной ещё советскими следователями массе несоответствий с нацистской версией о виновности НКВД, например польские документы на трупах, которые советские органы безопасности просто не могли там оставить (зато это было очень нужно гитлеровцам для фабрикации «доказательств» о советском «следе»), главная логическая и стратегическая цель «обнаружения» нацистами катынских захоронений именно в 1943 году была совершенно очевидной. Именно поэтому она, наверняка, и замалчивается, ибо дает четкий ответ на главный вопрос мировой юриспруденции «Кому это выгодно?»
А выгодна эта «сенсация» в 1943 году была исключительно Германии, уже проигрывавшей войну. Причем выгодна в масштабе «кровь из носу», то есть любой ценой. Красная армия уже стояла тогда у порога оккупированной нацистами Европы. И немцы прекрасно понимали, чем это может для них кончиться. В этих условиях требовалось приложить максимум усилий, чтобы мобилизовать все европейское население на борьбу с «азиатскими ордами большевиков», которые, дескать, несут европейским народам тотальную смерть и разрушения.
Именно нацистам было проще всего «найти следы катынского преступления». Просто потому, что они же сами его и организовали. Иначе совершенно непонятно, зачем сотрудникам НКВД СССР понадобилось расстреливать польских офицеров в 1940 году из немецкого оружия, если Германия еще даже не напала на Советский Союз! И пользоваться для связывания рук жертв немецким шпагатом, который в СССР вообще не производился.
Но это все сущие мелочи по сравнению с другими, куда более крупными нестыковками, которые делают нацистскую версию о «массовом убийстве пленных польских военных в СССР» абсолютно фантастической. Потому что совершенно непонятно (причем непонятно до сих пор, ибо это никто не объясняет, а просто делают вид, что этого не было), каким образом после такого тотального истребления «неисправимых классовых врагов», как это подавала антисоветская пропаганда, в Советском Союзе остались живыми и здоровыми десятки тысяч польских солдат, офицеров и даже генералов, сдавшихся в плен в 1939 году?! Как это могло получиться, если принять на веру гестаповские фантазии о слепой советской классовой ненависти, якобы заставлявшей большевиков уничтожать всех подряд? Неужели следователи НКВД настолько дотошно вникали в личные дела каждого польского офицера, сверяли их с фактами, посылая запросы в оккупированную немцами Варшаву(!), чтобы отделить «чистых от нечистых»? И это в условиях жесточайшего цейтнота, когда от них требовалось максимально быстро «решить проблему». Ни разу в это не верю!
Куда проще допустить, что никаких массовых расстрелов пленных поляков в СССР вообще не было, а все это выдумки сначала гитлеровской, а затем и примкнувшей к ней, по острой нужде, горбачевской «перестроечной» и российской либеральной пропаганды.
Но «царицей всех доказательств» в данном случае является, конечно же, огромное количество вполне живых польских солдат, офицеров и генералов из числа коих в ходе Великой Отечественной войны на территории СССР были сформированы целых три(!!!) польские армии. Сначала так называемая «армия Андерса», а затем еще две армии в составе Народного войска польского. И если принимать на веру нацистско-горбачевские домыслы о «страшных зверствах» НКВД, то остается только сделать вывод, что в эти три польские армии массово призывали покойников прямо из катынских ям и других мест их «массового расстреляния».
Иначе просто невозможно понять документальные свидетельства того времени. Так, например, по официальным данным командования двух советских фронтов – Белорусского и Украинского, принимавших участие в польском походе 1939 года, итоговая картина по взятым военнопленным выглядела следующим образом:
«Число заявленных пленных указывается в 454 700 солдат и офицеров вооружённых сил Польши, солдат и офицеров КОП, полицейских, жандармов и лиц, захваченных с оружием в руках, из них войска Белорусского фронта взяли в плен 60 202, а Украинского — 394 498 человек. Из них непосредственно военнослужащих вооружённых сил Польши насчитывалось 240—250 тысяч, в том числе около 10 тысяч офицеров. Так, Украинским фронтом в период с 17 сентября по 2 октября было разоружено 392 334 чел., в том числе 16 723 офицеров. Белорусским фронтом с 17 по 30 сентября 1939 года — 60 202 чел., из них 2066 офицеров 21 сентября 1939 года.»
То есть, всего было взято в плен в ходе этой польской кампании меньше 20 тысяч офицеров ВС Польши. Это даже меньше, чем циркулирующие в нынешних «разоблачительных документах» цифры расстрелянных поляков. И это при том, что «классово близких» рядовых польских солдат НКВД точно не расстреливало.
Получается, что «кровавое гэбье» расстреляло больше польских офицеров, чем было взято в плен. Но и это еще только цветочки! Потому что в СССР осталось в живых даже больше офицеров польской армии, чем их якобы было расстреляно!
Давайте разбираться с цифрами и фактами дальше:
«19 августа 1941 года на втором заседании смешанной советско-польской комиссии по формированию польской армии В. Андерсу и З. Шишко-Богушу было сообщено, что командование Красной Армии удовлетворяет их просьбу о формировании на территории СССР двух стрелковых дивизий и одного запасного полка, срок их готовности был определён к 1 октября 1941 года. Численность дивизий определялась в 10 000 человек каждая, запасной полк — 5000. Майор госбезопасности Г. С. Жуков передал В. Андерсу список офицерского состава на 1658 человек, находящихся в СССР».
И это притом, что советское командование неплохо понимало что эта «армия Андерса» не столько просоветская, сколько пробританская и потому не особенно торопилось делиться с ней имеющимися в СССР польскими офицерскими кадрами.
Что оказалось совершенно оправданным с учетом того, что оная армия вскоре натурально сбежала из Советского Союза, вопреки своему же обязательству сражаться плечом к плечу с советскими войсками.
А потом пришла очередь формирования из мнимых «польских покойников» еще и куда более крупного Народного войска польского.
«Народное войско польское (польск. Ludowe Wojsko Polskie, Людове войско польское — неофициальное название второго, после Армии Андерса, крупнейшего польского воинского формирования, сформированного в СССР во время Великой Отечественной войны. Основой для Народного войска польского стали польские части, сражавшиеся вместе с РККА ВС Союза ССР против Германии и её сателлитов на востоке. В 1943 году была образована 1-я пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко, которая вошла позднее в состав 1-й польской армии. Из 40 тысяч офицеров Народного войска польского около половины (18996 чел.) были офицерами РККА, в том числе и 36 генералов»
А это значит, что уже после того, как тысячи польских офицеров будучи вполне живыми, покинули Советский Союз в составе «армии Андерса», нашлось еще не менее двадцати тысяч их польских коллег, якобы «невинно убиенных нквдистами еще в 1940 году», чтобы вступить в ряды армии новой Польши. При таком гигантском количестве явно недоубитых польских офицеров поневоле возникает вопрос – как это все вяжется с их «массовыми расстрелами» в Советском Союзе? И по какому принципу их расстреливали, если столько «классовых врагов» остались в живых и даже оказались вполне пригодными для войны с нацизмом?
Или может быть новых польских офицеров, вместо «расстрелянных», просто выращивали в ГУЛАГе на грядках, так же быстро, как огурцы? В общем, если бы даже это «предание» было относительно свежим, верилось бы в него с трудом. А когда вспомнишь, что у истоков всей этой, шитой белыми нитками, древней истории стоит ведомство доктора Геббельса, то становится и вовсе странно признавать её достоверность.
Именно ввиду столь явных и масштабных нестыковок, автор этих строк отнюдь не спешит принимать на веру версию министерства пропаганды Третьего рейха о «кровавом преступлении» НКВД в Катыни. Пусть даже проштампованную горбачевским «политбюро» и его нынешними идейным наследниками. Слишком уж явно торчат всевозможные шила из этого дырявого мешка.
Потому и нынешний польско-российский политический консенсус, якобы исчерпывающий тему «катынского расстрела» возложением всей вины за него на советскую и российскую стороны, отнюдь не видится мне сколько-нибудь исчерпанным. По той простой причине, что полное исчерпание данной темы может наступить не раньше, чем в её основе будет лежать точно установленная историческая правда, а не только безымянные трупы, ловко подброшенные на весы истории нацистскими провокаторами. Нашли, кому доверять!
Комментариев нет:
Отправить комментарий