#МОНТЯН: Беспокойно в королевстве Сабакова
Дружба жабы с гадюкой: кто пытается объединить польских и украинских националистов
Рассказ о пропагандистской деятельности украинских националистов в Польше был бы неполным без упоминания о том, что они нашли себе преданных союзников и апологетов среди польских ультраправых. Речь идет о журнале «Штурм»
Я уже не раз упоминал этот журнал, но стоит сделать исчерпывающее исследование о его активности на «украинском фронте» за пять с лишним лет. Созданный осенью 2014 года группой польских праворадикалов, «Штурм» активно занимался продвижением идеи о том, что украинские ультраправые являются союзниками для Польши. Этот журнал в свое время стал своеобразным интеллектуальным прорывом на идеологическом горизонте польского национализма.
«Кшишек Кубацки (основатель и первый главный редактор «Штурму») в интервью со мной признался, что ожидания были настолько высоки, что первым видимым эффектом популярности стало то, что серверы быстро упали после публикации первого номера, — вспоминал в 2019 году один из авторов журнала. — Надо признать, что наше сообщество явно ждало такого названия, потому что популярность и признание «Штурма» быстро росли и по сей день остаются в рамках националистической среды на очень высоком уровне… 24 сентября 2014 года была подписана его идеологическая декларация, и вскоре (в конце октября 2014-го. — Авт.) был выпущен первый номер. С тех пор «Штурм» выходил без перерывов каждый месяц». И выходит, кстати, по сей день.
На популярность нового журнала повлиял и еще ряд факторов. «Время появления «Штурма» в общественных местах не было случайным, — рассказывает тот же автор. — Вторая половина 2014 года во многих отношениях является не очень хорошим временем для польского национализма. Стало ясно, что за салат из битых огурцов представляет национальное движение, потенциал Маршей Независимости постепенно угасал, а окружающая среда все более и более заметно заражалась вирусом либерализма. В этом случае необходимость радикальной, футуристической и не акцентированной на историзме среды стала насущной. Причиной появления «Штурма» стали также вопиющие программные и доктринальные недостатки польского национализма».
Конечно, в этой декларации немало самолюбования. С другой стороны, кризисы в среде националистов — явление действительно имеющее место быть, они прокатываются обычно раз в 4-5 лет, когда существующие яркие проекты, инициативы и субкультуры угасают и «приедаются» аудитории, а пришедшее новое поколение ультраправых считает предшествующее «болтунами» и хочет видеть нечто «свежее» и «радикальное».
Стоит заметить, что шаблонное представление о польских националистах исключительно как косплеерах средневековых «хузаров» или фан-клубе Романа Дмовского (кстати, эти моменты довольно зло критиковались в одном из первых номеров «Штурма» в статье о «грехах польских националистов»), далеко от реальности. В Польше есть все, что присутствует и в других странах — умеренные национал-патриоты с культом своей страны и ее флага, погромщики-ксенофобы, правые футбольные болельщики, соперничающие друг с другом партии и организации и так далее. Разумеется, есть и ветвь ультраправых, которую принято называть национал-революционной, так как она ставит — или хотя бы декларирует на словах — вопрос о радикальном переустройстве общества.
Крайне правый польский лагерь появился еще в период правления Маршала, как называют в Польше диктатора Юзефа Пилсудского. Возникший в 1934 году Национал-радикальный лагерь (польск. Obóz Narodowo-Radykalny, ONR) не был удовлетворен тем, что Маршал возрождал Речь Посполитую, огнем и мечом включив в нее значительную часть украинских, белорусских и литовских земель. Радикалы требовали борьбы с евреями и левыми, организовав за считанные месяцы череду массовых погромов и уличных столкновений. После этого ONR был запрещен, а его лидеры отправлены в концлагерь в Березе-Картузской, где содержались тогда и украинские националисты.
Возрождение ONR произошло в 1993 году, на волне подъема ультраправого движения в Польше. Позже организация начала дробиться, тем более, действительно радикальный характер крупная легальная структура не могла выдерживать.
В 2009 году из «Мазовецкой бригады» ONR выделилась организация «Фаланга», которая прямо апеллировала к наследию и эстетике Третьего рейха, заявляла о проблеме «еврейской оккупации Польши» и поддерживала «Хизбаллу» в Ливане и режим Башара Асада в Сирии, воспевая их «оборону от сионизма и американского империализма». Лидер «Фаланги» Бартош Беккер в 2013 году побывал на военной базе «Хизбаллы», а в мае 2014-го прибыл в Донецк, где встречался с главой Народного Совета ДНР Денисом Пушилиным и «народным губернатором Донбасса» Павлом Губаревым, а бойцы «Фаланги» фотографировались вместе с донецкими ополченцами.
Мотивов для подобной деятельности Беккера было немало — помимо борьбы с американским империализмом, еще и традиционный польский реваншизм. Еще в 2008 году возглавляемая им «Мазовецкая бригада» ONR шла на марше с лозунгами «Польский Вильно, польский Львов — это должно быть восстановлено», а сам Беккер намекал в интервью на формирование польских «фрайкоров» по аналогии с немецкими добровольческими батальонами, воевавшими на востоке за Великую Германию.
Когда на фоне кризиса польского национального движения в его крайне правом, национал-революционном сегменте образовался вектор, который можно назвать антиукраинским, неизбежно появился и другой — проукраинский. Им и стал «Штурм», созданный публицистом Витольдом Добровольским, перед этим побывавшим на Майдане, а затем и в АТО (в Славянске, где едва не попал в плен под Донецком и в Мариуполе) и впечатленным массовой мобилизацией украинских националистов.
Уже по обложке первого номера журнала видно, что он апеллирует в целом к той же целевой аудитории, что и «Фаланга», — на ней палестинские «фидаины», на налобных повязках которых изображен «кельтский крест». Кстати, такое скрещение модных идей интифады с белым расизмом с 1990-х годов практикуют французские ультраправые из организации «Группа совместной обороны».
Впрочем, аудитории «Фаланги» и «Штурма» все же немного различались. Если «Фаланга» экспериментировала в духе нацболов, сотрудничая то с монархистами, то с маоистами, то «Штурм» изначально был ориентирован на круги, связанные с «автономными националистами» и «черным блоком», в частности, на сайт Nacjonalista.pl.
Найти общие черты у польских и украинских националистов можно, было бы желание. А желание у авторов «Штурма» было.
Например, в вышедшем в декабре 2014 года 3-м номере журнала была опубликована статья Адама Буссе «Семен Петлюра — забытый герой Украины», где говорилось: «Пилсудский стремился создать альянс суверенных государства Польши, Литвы, Украины и Белоруссии в качестве гарантии безопасности от России… У Пилсудского и Петлюры было много общего… И Петлюра, и Пилсудский пожертвовали своими социалистическими взглядами в критический моменты борьбы за независимость. Оба поднялись над партийными разногласиями и стали олицетворением освободительных устремлений нации».
В том же номере была опубликована статья того же автора «История, идеологическая база, политическая программа и военизированная активность украинской организации УНА-УНСО*», на которую стоит отдельно обратить внимание. Рассказав об истории организации в 1990-е годы, Буссе пишет:
«Теперь пришло время поднять тему, которая чаще всего вызывает противоречия в отношении польско-украинских отношений на рубеже XX и XXI веков. Каково текущее отношение УНА-УНСО* к Польше, можно ли говорить о пропольской позиции этой организации? Я постараюсь ответить на этот вопрос».
В изложении автора хорошо известные антипольские акции выглядят лишь инициативой отдельных представителей УНА-УНСО: «В начале УНА-УНСО, как и другие украинские организации, не имели достаточно разработанных взглядов по этому вопросу, у лидеров организации были разные мнения… Это было особенно выражено в середине 1990-х годов, когда лидером партии был Андрей Шкиль, журналист и фармацевт по профессии. Шкиль ясно демонстрировал антипольские тенденции, организовывал акции, в ходе которых, в частности, в 1997 году на улицах Львова сторонники Шкиля сожгли польские флаги, а в октябре 1999 года его боевики уничтожили памятную доску перед Мемориалом славы на Львовском кладбище орлят. Однако его деятельность вызвала конфликт с большинством в УНА-УНСО, который хотел почтить память павших львовских орлят на Лычаковском кладбище, даже был готов сохранить дату открытия польского кладбища без необходимости принятия решений польскими властями в 2002 году. Однако до 2003 года антипольские действия украинцев имели место, когда партию возглавлял Шкиль, в том числе акцию протеста в связи с 60-летием Волынской бойни, во время него требовалось, в частности, чтобы Польша не навязывала свое видение истории украинцам. Схожие взгляды высказал (номинальный вождь УНА-УНСО. — Авт.) Юрий Шучевич, который в 2002 году потребовал переместить Кладбище орлят в Польшу и призывал пересмотреть границы».
Удивительным образом историки украинского национализма, такие как Эдуард Андрющенко, ничего не знают о том, что якобы большинство в УНА-УНСО придерживалось пропольских позиций. В одной из предыдущих статей я приводил примеры того, что идеологический лидер УНА-УНСО Анатолий Лупынис среди «неоплаченных долгов Украине» стран-соседей отмечал и Холмщину с Надсяньем, а гости из Германии предлагали на съездах УНА-УНСО разделить Польшу между двумя странами.
«Однако перед лицом растущей геополитической угрозы со стороны России, УНА-УНСО начали созревать в своем подходе к Польше, о чем свидетельствует поддержка демократических преобразований в Украине в 2004 году, когда ранее поляки принимали беженцев из Приднестровья, которые в 2001 году участвовали в акции «Украина без Кучмы» и из-за боязни репрессий им пришлось бежать из страны, — пишет Буссе. — На это также повлияла пропольская, низовая активность некоторых членов организации, среди которых Анатолий Шолудько, поляк украинского происхождения, журналист и историк, связанный с УНА-УНСО, который распространяет среди молодежи украинские исторические знания о советских преступлениях против поляков в во время Второй мировой войны (в основном в Катыни) и проводит исследования по использованию польских военнопленных для испытания химического и биологического оружия в советских лагерях. С 2010 года неофициальная делегация УНА-УНСО ежегодно принимает участие 11 ноября в Марше Независимости в Варшаве… В своем заявлении Мазур (Игорь Мазур, заместитель главы УНА-УНСО. — Авт.) подчеркнул необходимость создания польско-украинского альянса против России и указал на неизменную политику России в отношении ее исторических вассалов: это государство, которое стремится к доминированию на постсоветской и восточноевропейской территории: «Она сделает все, чтобы уничтожить и уничтожить украинскую и польскую государственность. Мы вспоминаем сегодня эти знаменитые времена, когда гетман Сагайдачный вместе с поляками брал (речь об осаде Москвы польско-литовским войском в 1618 году. — Авт.) Москву и показал, кто есть кто на этой земле».
В 6-м номере журнала, вышедшем в марта 2015 года, опубликована статья Якуба Семятковского «Украинцы — это нация?» Подобным вопросом задаются многие националисты в России и Польше, автор отвечает на него утвердительно. Приведу отрывок из статьи: «Настало время окончательно покончить с ребяческим вызовом праву украинцев на собственную историю и самостоятельность. Слова Станислава Пясецкого из 1935 года являются зрелыми: «Мы, польские националисты, обязаны говорить об этом громче всего, что есть украинский народ, что он живет и борется за свое право на жизнь. Потому что мы можем лучше понять и почувствовать это. Мы, гордящиеся стойкостью польской нации в сотнях десятилетий разделений, мы, пережившие возвращение обратно Польской Силезии после шестисот лет плена у немцев, — нам нужно понять и оценить героические усилия украинской нации, в течение сотен лет без собственной государственности, русифицированных, полонизированных, порванные и прочные»… Разве Пясецкий не прав, что это заслуживает уважения каждого националиста? Политическая ситуация меняется, сегодня у нас много общих интересов с Украиной».
В том же номере был помещен большой «Репортаж из страны, охваченной войной» Конрада Бониславского, пересыпанный фразами вроде: «На самом «Марше достоинства» (прошел в Киеве 22 февраля 2015 года в годовщину победы Евромайдана. — Авт.) часто флаги Украины свободно соседствуют с черно-красными «бандеровскими» знаменами и флагами… Польши. Должно ли это нас удивить? Скорее только из-за зашоренности нашего взгляда. Потому что Бандера, скажем так, в основном воспринимается как антироссийский, а иногда — как ни странно — прозападный (символ. — Авт.). В этом смысле, пусть это и прозвучит как сокрушение основ, этот нарратив может быть нашим союзником».
От этих идеологических деклараций побывавший в Киеве Бониславский переходит к сугубо экономическим моментам: «Осознайте, что споры между нашими народами принадлежат истории, а не современности… В отличие от правителей Третьей Республики (межвоенной Польши 1918 — 1939 годов. — Авт.), мы должны стремиться к реализации польских интересов… Современная Украина также является потенциальным местом для расширения польской культуры и экономики… Это хороший рынок для польских продуктов. На сегодняшний день в Украине уже работает много польских компаний, их дочерние предприятия и предприятия во многих отраслях имеют заводы в Украине. В настоящее время они вложили туда почти миллиард прямых инвестиций» и т.д.
Неплохие отношения, свидетельством которых были фотосессии с флагами двух стран, развивались у польских националистов с представителями разных добровольческих батальонов, например, с 8-м отдельным батальоном «Аратта» Добровольческого украинского корпуса «Правый сектор»* (с 2016 года — в составе Украинской добровольческой армии Дмитрия Яроша).
Однако материал Бониславского проиллюстрирован фотографией активистов с символикой полка «Азов». Случайно это или нет, но непосредственно этой воинской части и ее политическим проектам, набравшим к тому времени влияние и потеснившей в общественном поле «Правый сектор», посвящена небольшая анонимная статья «Полк «Азов» и европейская Реконкиста», опубликованный в мае 2015 года в 8-м номере «Штурма»: «Идея европейской Реконкисты предполагает объединение всех националистов из «Белой Европы» под общим знаменем, которое должно способствовать возрождению сначала Руси, а затем и всего континента, и освободить ее от враждебных «паразитов», которые способствуют слабости современных обществ… Украинцы должны быть готовы сотрудничать с другими европейскими организациями и «кровными братьями» для реализации общих интересов… Вот почему украинцы так хотят получить союзников в своем деле».
В 12-м номере «Штурма», вышедшем в сентябре 2015 года, среди прочих размещено интервью с представителем Гражданского корпуса «Азов» (годом позже перерастет в партию «Национальный корпус») в Польше Владиславом Ковальчуком, о котором я сделал недавно отдельную статью на «Украине.ру». Разумеется, уверяет Ковальчук: «В украинской национальной среде нет антипольских взглядов. Меня всегда удивляло, откуда польские националисты получают информацию о шовинизме украинских националистов по отношению к полякам. Например, главный идеолог полка «Азов» Олег Однороженко был стипендиатом в Варшавском университете и имеет много коллег в Варшаве и по всей Польше». (Это прямо классический «аргумент» в духе «я не антисемит, у меня есть друг-еврей».)
И далее: «Мы не требуем, чтобы поляки уважали ОУН-УПА*, но мы хотим, чтобы поляки признавали за ними право быть для нас героями. Для поляков они враги, а для нас это прежде всего символ национально-освободительной борьбы против советской империи и немецкой оккупации». При этом Ковальчук признает факт Волынской резни, но никак не связывает ее с УПА и предвоенными установками ОУН на уничтожение поляков.
В том же 2015 году на страницах «Штурма» разгорается полемика о выборе ориентации — часть авторов начинает предлагать в качестве приоритетного ориентира для подражания не Украину с победившим Майданом («Революция достоинства» уже забывается, да и плоды ее выглядят спорными), а Венгрию, где при Викторе Орбане реализуются весьма успешные национал-консервативные инициативы, вызывающие раздражения Евросоюза, и главное — эта страна отказывается принимать беженцев из Сирии и Афганистана.
Причем использовались те же приемы, что для агитации в пользу Украины, — например, отсылки к военному сотрудничеству 1920 года. Так, в статье Каспера Сикоры «Прочная польско-венгерская дружба», вышедшей в 13-м номере «Штурма» в октябре 2015 года, сообщалось: «Стоит знать, что Венгрия была единственной страной, которая поддерживала Польшу в польско-большевистской войне. Венгерское государство предложило тридцать тысяч кавалеристов, но из-за отсутствия согласия Румынии и Чехословакии они в конечном итоге передали только оружие и боеприпасы (48 миллионов патронов для винтовки Маузера, 13 миллионов патронов для винтовки Манлихера, артиллерийские боеприпасы, 30.000 винтовок Маузера и несколько миллионов запасных частей, 440 полевых кухонь, 80 полевых печей)».
И там же про события 1939 — 1944 годов: «Несмотря на тесный союз Венгрии с Третьим Рейхом, отношения между нашими народами не изменились. Глава венгерской дипломатии Иштван Чаки также подчеркнул, что симпатии к полякам в Венгрии настолько велики, что любые прямые или косвенные действия Венгрии против Польши могут привести к общественным выступлениям в его стране. Вот почему премьер-министр Венгрии Пал Телеки решительно отказал Адольфу Гитлеру в возможности вторжения в Польшу из Венгрии. Важно знать, что после вторжения Германии более ста тысяч польских беженцев нашли приют в Венгрии, и там были открыты школы для польских детей. Во время Варшавского восстания венгерские подразделения получили приказ от венгерского правительства не присоединяться к полякам, но и не бороться с ними».
Полемика с представителями этой позиции хорошо заметна в статье Добровольского «Память о революции 2014-го», опубликованной в январе 2016 года в 16-м номере журнала: «Надо отметить, что поляки нас очень приветствовали и относились к нам очень тепло на Майдане. Многие «венгрофилы» будут возмущены, но дело в том, что немногие поляки в сегодняшней Венгрии могли быть приняты так же тепло, как украинцы принимали нас во время Майдана. К нам часто обращались на улице, чтобы поблагодарить за поддержку, оказанную Польшей протестующим».
Статья представляет собой большой срез воспоминаний Добровольского о его поездке на Майдан, с такими вот выразительными деталями о среде, в которой он там вращался: «Нельзя говорить о Майдане, не упоминая национализм, не говоря уже о том, чтобы не быть националистом. Националистические мотивы, чаще всего в виде кельтских крестов, нанесенных из распылителей, или красно-черных флагов были там повсюду. Проходя по главному проспекту, мы шли мимо зданий, занятых националистами: кто-то ходит в шлеме с руническими надписями, относящимися к пангерманизму, кто-то несет захваченный милицейский щит с нарисованным «черным солнцем», где-то висит портрет Степана Бандеры… Стена (в Киевской городской государственной администрации, где ночевал Добровольский. — Авт.) была украшена нарисованным кельтским крестом с надписью «Нарния»… На стальной плите, защищающей окна лондонского паба от беспорядков, была надпись: «Европейская армия скинхедов» и т.д.
Далее, разумеется, идут декларации о том, что украинский национализм не направлен против Польши: «Лозунги, до этого используемые исключительно националистами, вошли в мейнстрим. Их скандировали как националисты, консерваторы, либералы, левые и даже анархисты. Эти лозунги не были отождествлены с УПА, они были в первую очередь связаны с революцией и жертвами правительства Януковича. Многие хотели убедить нас в Польше, что украинцы, кричащие на Майдане «Слава Украине! Героям слава!», думают об убийстве поляков (правда!). Все эти люди, убитые силами МВД, «Беркут» и ополченцами — герои, которым воздают дань скандированием этих лозунгов».
В 21-м номере «Штурма», вышедшем в июне 2016 года, помещен рассказ Добровольского о посещении марша «Требования нации — нет капитуляции», проведенного Гражданским корпусом «Азов» в Киеве 20 мая 2016 года. Перед этим гости из Польши побывали в штаб-квартире отделения «азовской» политической организации в Ивано-Франковске, официальным спикером которой параллельно с работой представителем в Польше выступал Ковальчук. Именно на этом марше была сделана известная фотография, где рядом с активистами Гражданского корпуса «Азов» стоят люди с государственным красно-белым флагом Польши и флагом с символикой ONR (сжатая рука с мечом).
В 22-м номере «Штурма», вышедшем в июле 2016 года, размещен материал о проведенной 2-3 июля 2016 года Гражданским корпусом «Азов» в Киеве конференции по Интермариуму, то есть созданию Балто-Черноморского союза стран. «Приятным жестом является тот факт, что в качестве символа этой идеи «азовские» активисты используют Ягеллонский крест, который на данный момент дает прочную историческую основу, которую можно укрепить, ссылаясь на Речь Посполитую того времени, когда за польскую корону проливали кровь такие украинские герои как гетман Конашевич-Сагайдачный», — говорится в статье, опубликованной от имени редакции журнала.
В 31-м номере «Штурма», вышедшем в апреле 2017 года, размещена большая статья Якуба Семятковского «Откуда появился культ УПА?». Автор с очевидной иронией пишет: «Когда мы читаем статьи о появлении УПА в некоторых средствах массовой информации, мы сталкиваемся с какими-то полчищами неуправляемых, кроваво-садистских садистов — варваров, вывезенных из другой эпохи». И далее заявляет: «Современный украинский националист не кровожадный садист… Статистический украинский националист похож на польского». Более того, по мнению Семятковского: «Миф УПА давно появился здесь (на Украине. — Авт.) как миф де-факто прозападный, культ УПА должен был стать альтернативой культу советских моделей, исповедуемых предыдущими поколениями, — довольно непривлекательным для молодого поколения».
С другой стороны, автор статьи вынужден признать: «В то же время УПА, безусловно, была организацией, осуществлявшей геноцид. Волынско-галицкая бойня (поляков. — Авт.) вне зависимости от того, будет ли численность погибших оценена в 55 — 85 тысяч человек. (Г. Грицак), 100 тыс. (Г. Мотык) или 120 — 130 тыс. (Е. Семашко), была беспрецедентным событием в этот период. Никакие антикоммунистические партизаны не совершили так много преступлений и не руководствовались такими геноцидными мотивами. Попытки объяснить эти факты, сформулированные мейнстримом современной украинской историографии, выглядят очень неуклюже. Трудно не заметить дурную волю во многих случаях, хотя следует также отметить примеры историков, которые не отрицают тот факт, что УПА устроила геноцид (в том числе И. Илюшин, И. Грицак)».
В 40-м номере, вышедшем в январе 2018 года, президент Института имени Романа Рыбарского Мариуш Патей (он регулярно появляется на мероприятиях и рядом с представителем «Национального корпуса» Ковальчуком, и с представителем УНА-УНСО* Анатолием Шолудько) пишет о сотрудничестве польских и украинских антикоммунистических партизан: «После Второй мировой войны в городах плебисциты и референдумы сил Красной Армии и аппарата безопасности коммунистических властей должны были принять решение о будущем спорных земель бывшей Речи Посполитой. В этих условиях было налажено сотрудничество АК-WIN (Армии Крайовой и созданной в 1945 году после ее роспуска «Свободы и независимости» (польск. Wolność i Niezawisłość). — Авт.) с местными структурами УПА (на тактическом уровне). Нападения на польских мирных жителей прекратились. Национальное подполье (ультраправые «Национальные Вооруженные Силы», еще одно мощное польское партизанское формирование. — Авт.) также начало различать возможность приостановления боевых действий и направления сил против коммунистов и НКВД… В Грубешове состоялась впечатляющая совместная акция поляков и украинцев против советско-коммунистических властей и освобождение солдат польского подполья из местной тюрьмы».
Но, как заявляет Патей, «сотрудничество было прекращено, потому что в то время коммунистические военные формирования, KBW (Корпус внутренней безопасности (польск. Korpus Bezpieczeństwa Wewnętrznego), в Польской народной республике аналог Внутренних войск и политической жандармерии. — Авт.), коммунистические агенты, расположенные в местной сельской самообороне, LWP (Народное войско польское (польск. Ludowe Wojsko Polskie), Вооруженные Силы Польской народной республики. — Авт.) и НКВД в польской форме начали «умиротворять» украинские деревни. Цель была ясна — спровоцировать УПА на дальнейшие действия против польского населения. К сожалению, эта провокация оказалась успешной для коммунистов. Сотрудничество польского и украинского подполья было приостановлено».
Между тем, примерно в это же время в «Штурме» начинается явное разочарование как в постмайданной Украине, так и в «Азове» и «Национальном корпусе».
10 октября 2017 года в специальном заявлении редакция журнала осудила новый закон об образовании, лишавший национальные меньшинства (в том числе поляков) на Украине возможности обучаться на родном языке в школе. И вот ради этого поляки поддерживали Евромайдан зимой 2013 — 2014 годов?
1 марта 2018 года в таком же специальном заявлении члены редакции «Штурма» заявили, что «глубоко потрясены и возмущены, но также опечалены сообщением о запланированном «Национальным корпусом» шествии «Марш Шухевича», который должен пройти во Львове под лозунгом «Не для польских панов» 4 марта». Столько лет рассказывать об отсутствии среди украинских националистов ненависти к полякам — и тут на тебе, от самых что ни на есть воспеваемых «любих друзив»!
В статье «Львовское эхо», опубликованной 3 апреля 2018 года на сайте журнала и затем вошедшей в 42-й, апрельский за 2018 год номер «Штурма», Добровольский, перечислив все усилия по налаживанию с 2014 года контактов между польскими и украинскими националистами, с горечью констатировал: «В конечном итоге, к глубокому разочарованию польских проукраинских националистов во Львове прошел антипольский марш в честь Романа Шухевича. Антипольский акцент был главным лозунгом марша: «Львов не для польских панов». «Национальный корпус», организовав этот марш, де-факто пересек этот диалог, который шел уже несколько лет, и настроился против своих общеевропейских ценностей, впав в примитивный лозунг, основанный на историзме. Хотя на данный момент это была единичная акция, марш и последующие попытки защитить этот лозунг положили конец официальным отношениям польских националистов с этим движение».
Не сказать, чтобы в «Штурме» после этого отказались от паневропейских идей, в комплекс которых входит и сотрудничество с «правильными» украинскими националистами. Например, в 54-м номере журнала, вышедшем в марте 2019 года, Бартоломей Мадей в статье «Антибольшевистский блок наций как пример сотрудничества европейских националистов» писал: «Происхождение АБН следует проследить до 1943 года, когда 21 — 22 ноября по инициативе Организации украинских националистов в Ровенской области, которая тогда была оккупирована Третьим рейхом, была организована конференция заговора 13 европейских и азиатских народов, расположенных в СССР. Концепция создания антикоммунистической платформы сотрудничества для различных народов, живущих в Советском Союзе, была согласована в то время. Его целью было привести к свержению коммунистической власти в СССР и ее делению на национальные государства. После окончания Второй мировой войны в 1946 году была организована еще одна официальная конференция, на этот раз в Мюнхене, где возникла штаб-квартира Антибольшевистского блока наций. В последующие годы к нему присоединились антикоммунистические группы, представляющие нации Восточного блока. Украинские националисты были самыми активными, и здесь также появляется польская связка. Попытки установить контакты между поляками и украинскими националистами имели место до официального создания Антибольшевистского блока наций. Как можно сделать вывод из источников в КГБ под псевдонимом «Елена», в январе 1946 года в Австрии, в зоне, оккупированной вооруженными силами США и Великобритании, произошла встреча представителей украинских националистических структур, в том числе генералов СС «Галиции» и офицеров армии генерала Владислава Андерса. Ее темой была совместная борьба с Советским Союзом во время ожидаемой Третьей мировой войны. Следует добавить, что это сотрудничество также приобрело практический характер, например, совместно организованные действия АК/WIN и УПА против войск НКВД или МО, как это было в Грубешове».
Просто к этому моменту симпатии «Штурма» на Украине переключаются с «Азова» и «Национального корпуса» на немногочисленную, но радикальную группировку «Карпатская Сечь», действующую в Ужгороде (Закарпатская область). Стоит отметить, что в апреле 2019 года я писал на «Украине.ру» о той тенденции, что ранее сотрудничавшие с «азовцами» праворадикалы из разных стран Восточной и Западной Европы переходят на сотрудничество именно с «Карпатской Сечью», которая демонстрирует близкие им расистские паневропейские взгляды.
В 55-м номере «Штурма», вышедшем в апреле 2019 года, можно прочитать репортаж о прошедшей в Ужгороде 13 — 14 апреля 2019 года паневропейской конференции с участием представителей целого ряда радикальных движений Европы.
В целом же заметно, что по сравнению с 2014 — 2015 годами интерес к Украине на страницах «Штурма» многократно снизился.
Некоторые попытки наладить отношения с «азовцами» все же остаются. В 66-м номере «Штурма», вышедшем в марте 2020 года, опубликовано организованное при посредничестве Ковальчука интервью с представителем литературного клуба «Пламя» (укр. Пломінь), довольно тесно аффилированного с «Национальным корпусом». Но, стоит отметить, ни «Азов», ни его партия в интервью не упомянуты, как и чисто политические вопросы — лишь тематика переводов и популяризации идей «новых правых».+
* Организации запрещены Верховным судом РФ.
Владислав Мальцев, Ukraina.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий